– Агов! Есть рядом живая душа, или отсвет угольков мне мерещится? Отзовитесь, люди добрые! Я – свой!
– Пугу, пугу, пугу, – согласно тому же обычаю, отвечает и Байбуз, потом поднимается на ноги и, положив руку на эфес сабли, строго спрашивает. – Кому это ночью на одном месте не сидится? В предрассветную пору добрые люди по свету не бродят. Назовись-ка, странник божий!
– Казак с Луга! А что до поздней или ранней поры… – тише, но уверенно ответил голос все еще невидимого человека. – Верь мне: когда бежишь с каторги, на солнце не смотришь. Даже, если басурмане тебя еще не ослепили. Так-то…
Байбуз облегченно вздохнул и потрепал за холку по-прежнему неспокойного ворчащего гепарда.
– Это свой, Пайда. Свой! А ты, земляк, подходи ближе к огню, не бойся. Зверь ручной, без команды не тронет…
Человеческий силуэт четко вырисовывается на фоне звездного неба, но, путник не спешит приближаться. Он тоже хочет удостовериться, что у костра действительно запорожцы. И только спустя некоторое время, сутулясь под тяжестью заброшенной на спину кульбаки и от того кажущийся еще ниже ростом нежели на самом деле, из темноты выступает неказистый, чуть кособокий человечек. Путник одет в такую несусветную и вонючую рванину, что и глядеть неловко.
– Сало, гу-гу! – поздоровался он неожиданно глухо и невнятно, словно перекатывал языком горсть гороха.
– Слава навеки Богу нашему, – ответил, не задумываясь, на столь странно прозвучавшее приветствие Байбуз. Людям вообще свойственно слышать то, что им хочется, а не – произнесенные слова. Тем более, когда звуки кажутся привычными и соответствуют данному моменту. – Присаживайся, незнакомец, будь добр. В ногах правды нет.
– Не спорю, – проворчал человечек, положил рядом с костром свою ношу и довольно неловко уселся на седло сверху, протягивая к огню закоченевшие руки и ноги. – Всю истинную правду люди давно засунули в то место, откуда эти самые ноги и произрастают.
Остап вежливо хохотнул и, видя, что Пайда, хоть и продолжает брезгливо принюхиваться к незнакомцу, от которого, к слову сказать, шел еще тот дух, но смирно умостился рядом, чего умный зверь никогда бы не сделал, ощущая прямую угрозу, – поднял вверх руку, призывая к костру товарищей.
Лис с Гарбузом вышли из засады и тоже подсели к огню. Чутью гепарда казаки доверяли безоговорочно. И если Пайда лежит спокойно, значит, в округе никого чужого больше нет.