Вечером, когда я закончила убирать на кухне после посиделок с соседями, мне позвонила мать. Я ждала этого звонка и пыталась морально приготовиться к нему, но, как и всегда, провалила эту задачу.
– Да, мам… – я приняла вызов и не смогла сдержать дрожи в голосе.
Нет! Не стану ничего сообщать матери по телефону!
– Алевтина! Ты почему не звонишь?! Три дня прошло с твоего выпускного, а от тебя ни слуху, ни духу! – тут же послышался возмущенный голос родительницы. – Тебя еще не выселили из общежития?
– Выселили. Сегодня. – Я старалась отвечать по возможности кратко: чем меньше расскажу, тем меньше шансов, что мать найдет к чему прицепиться и за что меня отчитать.
– Тогда почему ты до сих пор не дома?! Где ты ночевать собираешься? На вокзале, как бомжиха?
– Мама, я устроилась на работу, и мне дали комнату в общежитии.
– Это что это за работа такая, где еще и общежитие дают? – изумилась мать.
– В заводской библиотеке.
– Это при КШТ? И что ты там с твоим образованием делать будешь? Полы мыть?
– У них есть компьютеры, их надо обслуживать, – я прикусила губу, чтобы сдержать рвущиеся из груди обиженные слова.
Мама всю свою жизнь проработала заведующей центральным фармацевтическим складом Укропинска, и очень гордилась своим высшим образованием и очень приличной для нашего райцентра должностью. Правда, заработная плата у нее была не слишком большая, а пенсия, которую она сейчас получала, и того меньше.
Мне о высшем образовании даже мечтать не приходилось: бюджетных мест в ВУЗах оставалось все меньше, а на платное обучение денег не было. Мама знала, что я не виновата в том, что университетский диплом мне не светит, и все равно стыдилась меня и моего колледжа.
– Значит, сумела устроиться… – радоваться за меня родительница и не думала. – А как я тут одна буду, тебе не интересно.
– Я буду приезжать…
– Да! Раз в месяц! Много ты мне поможешь с такими приездами!
– Мам…
– Я тебе что говорила? – приезжай! На почте тебе место держали! Что я теперь начальнице отделения скажу?!
– Я не хочу работать почтальоном!
– Не переломилась бы!
Я закрыла глаза, прислонилась спиной к кафельной плитке стены возле мойки. Этот спор продолжался весь последний год. Мать утверждала, что разносить почту мне придется недолго. Потом освободится место в одном из почтовых отделений, и меня пристроят туда. Только я прекрасно знала, что это все – пустые обещания.