Мальчишка вырвался из моих рук и с криком «мама!» – бросился следом.
– Это ее ребенок? – врач посмотрел на меня.
– Да.
– А вы?..
– Отец, – зачем-то ляпнул в ответ.
– Едете с нами?
– Да. Точнее, нет. Мы поедем следом на такси. Скажите, куда вы ее повезете? – Я подобрал оброненную женщиной сумочку, свою куртку накинул на плечи, не вдевая руки в рукава.
– В больницу скорой помощи. Тут рядом. Тогда и ребенка с собой берите.
– Хорошо. Никита, пойдем. Мы поедем вслед за мамой вот на той желтой машинке, – я указал мальчишке на автомобиль, который таксист каким-то образом успел развернуть и припарковать поблизости.
Ребенок зарыдал, начал вырываться и звать маму. Мне пришлось схватить его на руки.
Поездка была безумной: мальчишка ревел во все горло и вертелся ужом, таксист материл водителя, сбившего несчастную женщину, впереди несся реанимобиль с включенной сиреной и мигалками. Мне казалось, что наступил какой-то локальный апокалипздец, а я по собственной воле влез в самый эпицентр.
– Никита, как зовут маму? – память сбоила, и я никак не мог сообразить, почему лицо матери ребенка показалось мне знакомым. – Как зовут маму, Никит?
– Ти-и-и-на-а… – мальчишка устал кричать во все горло и снова начал поскуливать и всхлипывать, размазывая по моему плечу сопли и слезы.
Тина!..
Перед глазами всплыло воспоминание: сауна, нетрезвые и веселые Толик с Артуром, грохочущая музыка, гибкое девичье тело, извивающееся в моих руках и… порванный презерватив.
Так, значит, женщина не ошиблась? Не обозналась? Вот этот хнычущий мальчонка – и правда мой сын?!