Понятно, что для этого требуются какие-то внешние формы действия. А их нам увидеть гораздо легче.
Орден Храма с самого начала своего существования выступает с широкой социальной миссией – приобщать к культуре. Нужно было нести культуру Европе, где феодальная знать помимо благородства по рождению ничем более не напоминает благородное сословие.
Эти дворяне были в большей степени просто солдатами, притом плохо воспитанными. Вспомним, что в то время грамота считалась «делом юбки». Рыцарь, дворянин не умел ни читать, ни писать. Ему подобало быть жестким и суровым и посвящать себя тому, чего требовало от него время.
Тем не менее надо было изменить и этих рыцарей. И им тоже надо было дать умение тонко чувствовать, глубоко понимать, способность писать историю не только посредством силы, войны, но и посредством культуры.
Итак, мы видим орден Храма, несущий импульс цивилизации и изумляющий нас скоростью своего распространения. Встречаются два человека, потом их становится девять; на протяжении многих лет их остается все так же девять, они живут в бедности, уединенно, никому не навязываются, ни в чем не участвуют… Но очень скоро начинают приходить люди, люди, которые присоединяются к ним, которые становятся их сторонниками, которые остаются им верны; в адрес ордена поступают пожертвования, его богатства растут чудесным образом.
Расширение происходит настолько быстро, настолько заметно, что, конечно же, привлекает к себе внимание. И вполне понятно, что все это рождает сначала подозрения, отрицательные мысли, а не положительные. Естественно, возникает вопрос: а что скрывается за этим молниеносным взлетом тамплиеров, за этим небывалым успехом без видимых причин?
То, что они несут какую-то скрытую миссию, становится ясно, если проанализировать и другие факторы.
Иерусалим.
Факсимиле гравюры на дереве из Нюрнбергской хроники. 1493
Орден Храма начинается на Востоке с двух рыцарей, предложивших охранять те дороги, по которым христианские паломники следуют ко Гробу Господню. Рыцари настолько бедны, говорит предание, что у них всего одна лошадь на двоих, и им приходится сидеть на ней вдвоем, причем, что удивительно, один при этом смотрит вперед, а Другой – назад… Чтобы понять этот символизм, придется немало потрудиться.
Эти рыцари, которые приходят с почти воинской миссией, хотя и с религиозным рвением, поскольку речь идет об охране Гроба Господня, за какие-то десять лет достигают двух целей: