Пока Ма готовит чай, я могу еще немного прилечь. Сегодня мы открываемся после полудня, у меня полно времени до выхода, но каждые десять минут я приподнимаюсь и смотрю на часы, висящие над моей головой. Еще полчаса, еще двадцать минут, десять. Наконец я встаю, еще более уставшая, чем легла. Я приклеиваю к рукавам манжеты. Они на специальных липучках, которые не портятся при стирке, но приложить их ровно у меня никогда не получается. Нервничая и поглядывая на часы, я прилепляю проклятые манжеты, они получаются кривыми, правый выше левого, но переклеивать у меня нет времени.
Моя смена уже выстроилась в нижнем зале. Мистер Джебра размечает столы и делает пометки в журнале. Мы называемся «кафе “Касабланка”», на самом деле это старое название; мы ресторан и работаем за «чаевые». На всех девушках короткие платья с манжетами, на ногах – туфли на каблуках, которыми мы выстукиваем по паркету наше рвение поспешить на зов посетителя. Сегодня мои столы будут внизу. В дверях несколько нетерпеливых семей уже ждет, чтобы им разрешили войти. Они входят и сразу устремляются к моим столам, а дети несутся, круша небольшую ограду, к игрушкам, которые уложены в два деревянных ящика. Я смотрю на детей, и мне их жалко. Что они будут делать тут, в этом сексистском ресторане? В этом мире, полном убийственных планов насчет их будущего?
Конец ознакомительного фрагмента.