Беспременно что-то хорошее начнется в жизни, если в золотом Свети-Цховели вы поставили свечу (я ставил там свечки за брата моего Ромку и за Давида Кипиани, и за всех пропавших ни за понюшку табаку).
Тифлис постоянно меняется, не меняясь. Прокатитесь по канатной дороге, на самой верхотуре испейте ледяной водицы и посмотрите вниз – это свернутый гобелен, который разворачивается бесконечно, напоминая о том, что от жизни не след прятаться, в нее нужно нырять.
Чуть-чуть южнее рая
Я жил на крохотной улице Иоселиани, там нет знати, одни высокохудожественные парии, добрые и перманентно хмельные, гоняющие мяч и играющие в нарды.
Улочка Иоселиани расположена «чуть-чуть южнее рая», там, где «на детской дудочке играя, живет вселенная вторая и называется – Тифлис».
Для понтярских разговоров о труднопроницаемом устройстве мира более других годится ресторация «Терраса» возле «Рэдиссона»; там случаются, кстати говоря, ареопаги нынешних футбольных звезд.
В Тбилисо-Тифлисе каждый второй считает себя гением, а каждый третий гениально играет то, ради чего он, кажется, и был придуман, – жертву собственной безупречности.
Но я был инородным телом на Иоселиани, я ведь кутаисский люмпен, а это идеологическое противостояние во вкусе «Москва – Питер».
И снова выручил футбол.
Наша улочка схлестнулась с улицей Лобжанидзе, заселенной мажорами, я замкнул прострел и результативно, что твой Деметрадзе, симулировал травму в супостатской штрафной, и эти два мяча заменили мне ритуал инициации, я был принят.
И мы поехали в Метехи – место, куда любой грузин едет прочистить голову, там оживают густонаселенные фрески, на фресках люди мечтают о Свободе и бьются за Землю.
Двадцать минут езды от центра – и вот вам слияние неба, долины, гор; «единенье такое лишь небом хранимо». Здесь пьют только «Саперави», оно, что ли, более «утешительное», старые хитрецы говорили мне, что «Саперави», ежели его употребить с умом, приближает к разгадке Божьего замысла.
Как же мы, например, захмелев, оседлали коней и помчали в сакральную Алазанскую долину.
Это, если хотите, субстрат грузинского миропонимания, средство от коловорота, в будни самым будничным образом насилующего твой мозг, глазные яблоки, барабанные перепонки.
Вот тут, в долине, под алазанское же винцо («винцо в бутылочке, мясцо на вилочке»), до вас дойдет «евтушенковское», писанное в Грузии, «возмездье отпуска за годовую муку».