Волшебный дом - страница 17

Шрифт
Интервал


– Вы совсем на себя не похожи, – мальчишка держал её за руки и осторожно встряхивал. – Всё в порядке?

Женщина вздрогнула. По лицу её пробежала тень, словно порхнула большая птица. Где-то далеко играла музыка и тенор самозабвенно выводил: «O sole, o sole mio-o… Sta infronte a te-e-e, sta infronte a te-e-e…» Наконец, Кожан пришла в себя, отодвинулась от подростка и спросила зыбким, как после глубокого сна, голосом:

– Кто ты? Только правду, без разводок.

– Григорий Мухин. Из Социального приюта для детей и подростков.

– Допустим. Что сейчас со мной было?

– Вы спали. А потом испугались сновидения.

– Так это был просто сон?

– Ну, да. Путешествие в прошлое.

– Praemonitus praemunitus, – внезапно вспомнила Кожан. – Причём здесь это?

– Догадываетесь, почему погиб Руди?

– Струсил?

– Смотря, как относиться к его окончательному выбору. Если как к случаю – то да, это всего лишь трусость. Если иметь в виду, что это фрагмент длительной и важной истории – палач погиб ради чьего-то спасения.

– Он хотел спасти брата.

– Вы опять рассматриваете случай. История гораздо интересней.

– Чья история?

– Ваша.

Майя Сизифовна опустила взгляд, чтобы скрыть волнение. «Пожалуй, он не шутит, а собирается сообщить мне что-то очень важное. Надо не спугнуть его и притвориться беспомощной. Почувствовав власть, этот выкормыш потеряет над собой контроль и обязательно проколется. Узнав его замысел, я перехвачу инициативу и загоню его в угол».

Женщина прикусила губу и, притворившись, что поражена услышанным, сказала дрогнувшим голосом:

– Всё как в сказке – чем дальше, тем страшнее. Маленький мальчик перехитрил взрослую тётеньку. Наверное, он думает, что теперь тёте ничего не остаётся, как просить у мальчика пощады. Вроде бы, так оно и есть. Отступать некуда. Надо сдаваться на милость победителя, – тут Кожан внутренне перекрестилась и сменила размышляющую интонацию на угрожающую. – Но тётя может передумать и разочаровать мальчика.

Диль навострил уши. Добыча сама шла в капкан. На всякий случай он просчитал про себя до двадцати, как советовал Наставник, и потом ещё раз прислушался к своим ощущениям. Никакого волнения он не уловил, если не считать лёгкой пульсации в правом виске, что было обычным признаком охотничьего азарта. Микроавтобус с шипением летел по масляному от дождя шоссе, а Кожан в этот момент видела за окном залитую солнцем площадь Гагарина и неподвижную автомобильную пробку. Время утратило плотность и распалось. Пространство хрустнуло, дало трещину и брызнуло красивыми, волшебными осколками. Кристалл работал, бояться было нечего.