Боязливые взгляды впечатлительных девиц ужасно раздражали Артема. Однако помимо землячек были еще курортницы, жадные до приключений и всяческой экзотики. Наверное, Артем как раз подходил под последнюю категорию – он страшно возбуждал приезжих дамочек своим зверским видом.
А они его очень забавляли. Правда, недолго. Потом соседи со смаком обсуждали, что очередной столичной штучке так и не удалось охомутать завидного жениха, и с нетерпением ждали новых представлений.
И спрятаться от вездесущих аборигенов было некуда. Пожалуй, это единственное, что отравляло Артему жизнь.
А в общем и целом бывший морской пехотинец, а ныне майор МЧС, считал себя человеком счастливым.
Правда, сейчас осознавать собственное счастье не было сил.
– Сидишь? – вяло осведомился Артем у черта, примостившегося на пороге каюты.
Ника – солидная, абсолютно черная, бородатая, с торчащими будто рожки ушами и челкой, закрывающей глаза, единственная постоянная женщина в их с дедом доме, та самая деталь, что вводила в священный трепет нервозных девиц, – ехидно оскалилась.
Видишь же, что сижу, чего спрашивать?!
Ну да. Пустых разговоров она не любила. Ризеншнауцер – собака серьезная и деловая, так что имей уважение, помолчи. Умней выглядеть будешь.
– А я щас лягу и посплю, – все-таки счел необходимым доложить Артем и мечтательно потянулся. – Часика три, а то и четыре, ясно?
Ясно, ясно, закатила глаза Ника и вроде бы нехотя протопала за ним в каюту.
– Правильно, – одобрил Артем, – тебе тоже отдых не помешает.
Последние трое суток они с Никой провели в завалах. И еще неизвестно, кто больше потрудился, вытаскивая на свет Божий незадачливых лыжников в Красной Поляне.
– Я бы тебе памятник поставил, – сказал он, зевая. – Чес слово, поставил бы!
Ника пренебрежительно потрясла вихрастой башкой. Памятник – это перебор. Ей вполне было достаточно того ведра с шашлыками, что выставил Еремеич, как только они оказались дома. Ника шашлыки обожала и лук тоже трескала за милую душу, а после обеда становилась похожей на папуаску – вся в репчатых кольцах.
– И медаль бы тебе выдать, – все бубнил сердито и сонно Артем, – или сразу несколько, чего мелочиться! Вот чуть разгребем дела, свожу тебя на выставку. Чес слово, свожу!
– Гав-гав, – не поверила Ника.
Он обещал это после каждой трудной работы. А другой и не было.