– Ты знаешь, что мне сейчас сказали? – кинулась она ко мне, указывая на своего нового знакомого, – если в течение пяти лет не будет метастазов и рецидива, болезнь будет считаться излеченной.
– Пять лет… – задумалась я, – а есть у меня эти пять лет…?
Возле дома я попросила Марийку оставить меня одну и вошла в своё жилище совершенно другим человеком, нежели уходила утром.
Вечер. Соседние дома, квартиры молчат. Как будто чувствуют мою печаль. Телефонный шнур валяется на полу. Дверные замки закрыты на все обороты. Свет погашен. Привыкаю к темноте. Запрещаю себе думать. Не всегда получается. Поэтому кричу. Кричу сильно. Ругаю, обзываю свое тело. Оно подвело меня. Оно не имело право так со мной. Тело огрызается и просит есть. Удивительно устроен организм человеческий. Несмотря на все страхи, горести и ужасы сегодняшнего дня, я в потемках бреду к холодильнику. Мой организм получает порцию невкусной еды и затихает.
Ровно два часа ночи. С постели меня подрывает животный страх. Моего тела больше не будет. Это чернота. Она вокруг. Я ухожу…
Ровно три часа ночи. Меня опять что-то поднимает. Оно не дает дышать. Дыхание – это самое главное, это жизнь. Хватаюсь руками за горло, хочу снять, отбросить то, что навалилось, мешает. Нащупываю. Это мышечный спазм. Моя шея в размере увеличилась вдвое. Разве такое бывает? Может мне это кажется? Разберусь завтра утром. Если доживу.
Семь часов утра. Я готова умереть. Я понимаю самоубийц – всё равно жизни больше не будет. Нет, я не хочу, чтобы меня забрал тот, который внизу. Я подожду. Мои губы шепчут молитву, произносят имя Бога. При слове «Бог», шейные мышцы отпускает. С сегодняшней ночи моя шея вообще живет своей жизнью. Надувается, душит, сдувается… Я на коленях читаю «Отче наш» по двадцать пятому кругу. Других молитв я не знаю. Отче, я готова, приходи, забирай. Но меня что-то держит, не пускает. Почему?! Я же готова. А вот и они собственной персоной – моя родня. «Ну? Что вам от меня надо? Не надо плакать, не надо. Мы все будем там. Я буду не одна, я буду с Богом». Я начинаю сердиться, даже злиться. Я кричу им невидимым:
– Это же я умираю, не вы! Да поймите же, я готова!
Что же делать? Я чувствую их боль, их страдание. Нет, они не отпустят меня… Стоп! Я знаю, я знаю, что делать! Пишу письмо – моё прощальное письмо на четыре страницы. После каждой страницы шея становится меньше. Письмо написано – мышечный отек спал. Я освобождаюсь от их переживаний, страданий и неожиданно познаю свободу. Но настоящую свободу я познаю, когда освобождаюсь от их любви. Теперь я одна. У меня почти даже не осталось страха. Зову Господа, за Ним готова куда угодно. И Он пришел. Я почувствовала Его. Я почувствовала Его так сильно, что желание умирать пропало.