Она, конечно, не ушла,
При том, нисколько не смутилась,
Свою судьбу за грудь взяла —
И вскоре в Раде появилась.
Там сколотила крепкий блок,
И именем своим назвала.
Вот поучительный урок!
При шторме в жизни – в девять баллов!
Уметь держаться на плаву.
Ей тут бы целую главу
Не жалко было б посвятить.
Да нужно дальше уходить.
Она царила долго в Раде
И ускользала от суда,
Но позже, всё-таки попала.
Она «донецкому» тогда
Уже по всем статьям мешала.
И «схомутали», как на смех,
Юристы «ржали» от процесса,
Но посадили Царь-красу
И отвезли в тюрьму принцессу.
А на отсидке кутерьма,
Европа бедная рыдала,
За её денежки толпа
Бомжей с юристами страдала.
Толпой Европы доктора
Её болезнь везде искали,
Но видно так и не нашли.
Потом вообще искать устали.
А как раскрылась та тюрьма
И как её освободили,
Пошла иная кутерьма —
Её в колясочке возили.
Да и потом, её болезнь
На дур-рекламу выпирала —
Какою ножкою хромать
Сама, как кажется, не знала.
Она хитра и за дела
От кары ловко уникает.
За обворованный народ
Теперь никто не привлекает.
Её к Майдану понесло,
Видать, примазаться хотела,
Но те не приняли её
И отодвинули от дела.
Она: «Риднэсэньки!» – поёт,
А ей: «Врача!» – в ответ пропели
Из тьмы ребята-шутники.
(Её холуи тупо съели
Ту шутку с желчью пополам.)
Ведь ей сказали там: «Мадам!
Лечитесь, если заболели!»
Она ж не хочет понимать.
Да! Непонятливая мать!
И некому её пресечь,
И «фрау» дальше держит речь.
А ситуация – хоть плачь.
Да, здесь поможет только врач!
Такие вот у нас дела!
Кто знает? Тупость подвела?
Иль – политическая твердь?
Хрен разберёшь,
Бывает ведь!
Она в парламенте опять,
Опять страною хочет править,
Но время, видимо, придёт —
По назначению отправят.