Давай говорить за себя - страница 9

Шрифт
Интервал
холод молока из гулкой крынки.
Чаша лета – золотой грааль,
путаные тонкие тропинки.
Где б ты ни был – распахни окно,
сон сметая на размахе жеста.
Столько счастья было нам дано —
остальному не осталось места.
2002

«Кто что скажет – всё неважно…»

Кто что скажет – всё неважно.
Знаешь, я живу однажды.
Нет пути назад.
Здесь в весеннем исступленье
гроздья буйные сирени
рвутся в небо – и, конечно,
это искренней, чем вечный
дивный райский сад.
Быть кустом чертополоха —
слушай, разве так уж плохо?
Если ж там, где смерть,
ничего – совсем – не будет…
Что с того? Мы только люди,
нам ли сожалеть?
Дар короткий и бесценный,
жизнь была как откровенный
долгий разговор.
Ну а если не хватило —
значит, я жила вполсилы,
верен приговор.
Без оглядок и сомненья
принимаю продолженье
и конец пути —
как безумие растущих
дерзких короткоживущих
помнить и цвести.
2003

«То время тяжело далось…»

То время тяжело далось,
что ни беда – всё было мало,
и день пронизывал насквозь,
а ночь почти что добивала.
одна держала на плаву
любовь – неведомая сила.
А я любила жизнь свою,
твою – тем более любила.
Но было всё, и всё – зима,
и снег, и незакрытый ставень…
И жизнь – отмерена сполна,
и каждый час был жизни равен.
А мир, как будто незнаком,
сиял нездешней новизною…
Наш город синим февралём
плыл над спешащею толпою.
2002

«Всегда проездом. Что сказать…»

Всегда проездом. Что сказать,
небесный, Боже?
Но даже этого не ждать —
тоска изгложет.
Всегда под вечер. Что ещё?
Иной ли доли?
Висок вжимается в плечо
почти до боли.
Лежать, страницами шуршать,
молчать дремотно.
Но утром надо уезжать —
бесповоротно.
И ни намёка – испокон, —
и ни ответа.
А ночь глядит через балкон
полоской света.
И ветви, и насквозь – луна,
первооснова,
и стоит эта тишина
любого слова.
2001

«Луна ли, осень или просто…»

Луна ли, осень или просто
тоска под горло… Как в бреду,
мимо старинного погоста
бреду и плачу на ходу
о тех, кого уже не встречу
и с кем ещё не разминусь,
о том, что здесь никто не вечен
и я однажды не проснусь,
но буду знать: немного значит
сталь окровавленных рапир;
и лишь любовью, не иначе —
я измеряю этот мир.
2009

«Мы встретимся, когда не ожидаешь…»

Мы встретимся, когда не ожидаешь,
в толпе, под моросящий мелкий дождь.
Другой, чужой, меня ты не узнаешь
в лицо и головы не повернёшь.
Когда бы там, в прошедшем, не запали
случайно в память несколько примет —
и я тебя узнала бы едва ли
Следующая страница