Мы не устраивали больших гонок на длинные дистанции – на валенках, хотя и с креплениями, на лыжах далеко не уедешь. Впрочем, нет, уехать можно, но после того, как я прокатился на «казенных» школьных лыжах, с креплениями «ратафеллы» и с лыжными ботинками, наши валенки казались обузой.
Однако на лыжах с валенками с гор удавалось кататься очень даже неплохо. Любимыми местами для катания считались Соборная горка и красивые холмы в местечке «Кирики и Улиты». На Соборной горке и на близлежащих берегах мы проводили почти все свободное время – всегда удавалось улучить часок-другой среди школьных занятий.
В феврале наступало замечательное время, когда начинались пронзительно солнечные дни. По Пришвину – это весна света. Но тогда мы ничего не знали о фенологических опусах Пришвина, но уже ощущали что-то, что можно назвать предчувствием наступления ВЕСНЫ.
Именно этот яркий солнечный свет и вызывал изменения в глазах. Поэтому, когда я входил в нашу квартиру после долгого катания с гор на лыжах, окна казались мне красноватыми.
Интересно, что я вспомнил об этих окнах, когда изучал физиологию зрения и понял тогда причину подобных явлений.
Во времена моего детства зимы стояли крепкие и долгие. Снега всегда выпадало много. Мне, как старшему брату и как мальчишке, приходилось выполнять много домашних дел – носить воду с колонки, выносить помои, зимой таскать дрова на три печки, ну и расчищать дорожки от снега к сараю и к воротам.
Когда наступала весна, появлялись новые обязанности. Но одна из них оказывалась не обязанностью, а скорее наградой по случаю окончания зимы.
В весенние каникулы, в конце марта, даже у нас на севере начиналась весна, а я открывал ей дорогу! Во второй половине дня, когда солнце уже хорошо пригревало, я начинал помогать весне! Точнее, так мне казалось.
В такие дни наступало время очищать крышу сарая (на вологодский манер – дровя́ника) от подтаявшего снега. За зиму снега на крыше накапливалось столько, что она даже прогибалась под его тяжестью. А может быть, так казалось.
Я забирался на сарай с лопатой и принимался за работу. Снег легко соскальзывал с наклонной крыши, только успевай его направлять, чтобы упал подальше от стены сарая. Все действо продолжалось каких-нибудь полчаса. Я спрыгивал с крыши в сугроб снега, только что сброшенного с крыши, и с каким-то приятным чувством шел домой.