В конце осени есть период перехода от слякоти и грязи к снегу и чистоте – точнее, к отсутствию распутицы. Случалось это изменение чаще во второй половине ноября. В одну ночь замерзала река, лужи, каменела грязь, и зима вступала в свои права. Снег обычно не выпадал еще почти неделю, и это обстоятельство давало новые ощущения и радости.
Почему-то в это время, как и весной в половодье, мальчишки собирались на берегах реки и на всех водоемах, больших и маленьких. Самые отчаянные из них испытывали прочность льда, и не всегда это любопытство обходилось без последствий.
В любом случае, на лед обрушивался град камней, палок и прочих тяжелых предметов. Одни желали проломить лед, а вот другие, как и я, бросали камни на первый лед и вслушивались в те звуки, которые сопровождали скольжение камня по льду. Этот звук чем-то завораживал. Он, во-первых, не повторялся – каждый камень при движении вызывал немного разное звучание. Во-вторых, звук почему-то не надоедал, а, наоборот, побуждал к дальнейшему действию – желанию добиться более сильного и долгого звука. Поэтому через два-три дня лед у берегов оказывался засыпанным остатками композиций из «музыкальных инструментов».
А в ближайший выходной день – в воскресенье – меня и друзей ожидало удовольствие, ради которого желали скорого наступления зимы. Кстати, в субботу в те годы взрослые работали и не помышляли о будущей «халяве» – отдыхе два дня подряд.
В воскресное утро мы спускались к реке, отец проверял крепость льда, и начиналось наше путешествие. Лед обычно был как зеркало. Скорость скольжения на коньках год от года нарастала – мы ведь тоже подрастали.
Каждый раз набиралась большая компания: кроме нас троих – отца, Иры и меня, с нами как обычно ехали соседские ребята – мои друзья. Иру брали обязательно. Для этого отец переоборудовал наши салазки. Он вместо полозьев из кровельного железа приспособил дюралевые трубки. После такой «модернизации» санки 1просто летели по льду. А Ира восседала на этих санках. На них же мы везли часть нашей одежды и что-нибудь вкусненькое – для перекуса.
Сначала ехали мимо островка до Прилуцкого монастыря. Там разворачивались, перекусывали. Иногда ожидали под мостом прохода грузового поезда – это тоже незабываемое впечатление. Надо признать, что отец с уважением относился к паровозам – он же на них работал какое-то время. Нам тоже передалось доброе отношение к этим почти одушевленным машинам.