Большое впечатление вызывали надписи «Осторожно, мины!», висевшие на колючей проволоке, а кое-где на дощечках, приколоченных к палочкам. Многие из объявлений были совсем рядом с железной дорогой.
Первые шаги по Ленинграду
Наконец мы приехали. Нас встретила тетя Клава. Я впервые увидел эту таинственную родственницу, с которой отец иногда предлагал мне поговорить по телефону.
Каждый раз, держа трубку у своего уха, я страшно мучился с вопросами-ответами, ибо совсем не представлял, о чем можно говорить с взрослым человеком, которого никогда не видел.
Тетя Клава жила на Гагаринской улице, и поэтому от вокзала до дома шли пешком. Для меня вид разбитого города был ошеломляющим. Кое-что из «истории» домов поясняла Клавдия Николаевна, но многое можно было понять и самому. Особенно печально выглядели руины со стенами, на которых сохранились коврики, часы, фотографии, а иногда и картины. Нелепость и слепая случайность гибели потрясала воображение.
Тетя рассказывала, что у нее от голода, как у многих, не было сил спускаться в бомбоубежище. Тем более, жила она на шестом этаже. Во время тревог она часто оставалась в квартире, и несколько бомб падали где-то рядом (мы видели остатки этих домов). Дом дрожал, от близких разрывов, и однажды шкаф чуть не упал на нее.
Но первым заведением, которое мы посетили, оказалась баня.
Сказалось бдение у вагонного окна, оно изменило мой внешний вид. Волосы на голове были наполнены гарью от паровозного дыма. Даже за ушами скопилась грязь. Надо было срочно приводить меня в «божеский» вид, как сказала мама. Хотя ванная комната в коммунальной квартире существовала, но она не действовала – во время блокады от мороза разорвало трубы. Порешили – идем в баню.
Чайковские бани слыли заведением известным и почитаемым любителями хорошего пара. Как обязательный атрибут бани, перед входом в отделение толклась очередь. Через полчаса мы все-таки туда прошли.
Да, баня оказалась более ухожена, чем наша главная – Железнодорожная – в Вологде. В гардеробе стоял фикус! встречалось, однако, много покалеченных войной мужчин, не было толстяков, а чаще были худые и неторопливые люди. Пар в бане оказался настолько хорошим, что отец в парную сходил несколько раз.
Меня отмыли. И потом мы выпили в буфете не виданный мной до тех пор напиток – клюквенный морс.