– Да не прячьтесь, – прервал его хозяин, – у нас любым гостям рады. Даже русским.
Он посмотрел на Чернова длинно и, улыбаясь, произнес:
– Вы, как я понимаю, новый учитель из Целинного?
– Ага, – ответил почему-то скомкано Чернов. В доме пахло прогоревшим в печи кизяком, на окнах белели чистенькие занавески, – вроде, все как у людей, какой же он мулла-то?
– А я вот, – хозяин словно прочитал его мысли, – тут работаю. И людям служу. Без веры нельзя, так? Без надежды нельзя. Вот Каержан Талгатович приехал, с бедой приехал, как не принять?
С пол-бараном-то оно, конечно, – подумалось Чернову, – с таким подношением отчего не принять?
Подошли к дастархану. Хозяин раскидал по ковру белые голыши-камни, разделил на кучки.
– Будущее смотреть будем, – объяснил.
– Гадать? – Валерий все больше разочаровывался, происходящее казалось ему фарсом, игрой, в которой, как и в любой игре, будут непременно не только победители, но и проигравшие. И жаль было, прямо-таки щемящее жаль учителя Каержана, который барана не пожалел и Звездочку с Черновым в ночную стылую степь погнал, а все, видать, напрасно.
– Зря вы так насупились, – улыбнулся хозяин, – я не шарлатан какой-нибудь. И не мулла, конечно, как они меня называют. Но кое-что могу. Вы пока телевизор в комнате посмотрите, а мы тут с Каержаном Талгатовичем по-своему, по-казахски…
8.
Перед отъездом устроились чаевничать. Вместе с лепешками, сладостями и кусочками соленого, с седоватыми прожилками сыра хозяин выставил и водку. Заметив несколько удивленный взгляд Чернова, как бы оправдался:
– Иногда можно. Если гости.
Каержан Талгатович кивнул согласно:
– И с моим отцом все хорошо будет. Уважаемый Ермек Сатубалдиевич так сказал.
За пол-барана, – подумал Чернов, – я и не такое пообещать могу. Лебедева бы сюда. Вот он бы потом не пожалел красок, описывая это путешествие. Хотя… Когда человеку плохо, за соломинку хватаешься. Найти бы ее еще, когда дна в реке не видать…
Говорили о многом и вроде ни о чем. Разумеется, и политике вспомнили. Хозяин заметил осторожно:
– Смутные времена настают. Думаю, все еще наплачемся.
Чернов вспомнил про справный хозяйский двор и подумал, что если и придется кому-то здесь расстраиваться, то явно не в первую очередь.
Каержан, подобревший от водки и от добрых вестей, легковато улыбнулся: