Каержан глотнул рюмку, подкрепился килькой и серьезно на Чернова посмотрел.
– В Казахстан завтра поеду, – сказал, – отца лечить.
– Так и отец поедет?
– Нет. Ему нельзя. И мне одному нельзя. Степь же. А своих просить – засмеют. Я же комсорг здесь, на отделении. Нашли грамотного.
– А с чего засмеют-то?
– С того. К мулле поеду. Ты же вот отца не вылечишь.
– Я такое вылечить не смогу, – Лебедев налил еще, – я же тебе говорил уже…
Отцу Каержана отсчитывал дни рак пищевода. Старик уже есть без ледяной воды взапивку не мог, боль мучала. И в здоровые-то времена сухой, как редкий местный тополь, Талгат Караев за считанные месяцы порастерял силы, побелел весь, выцвел взглядом. Но на работу, – к отаре, – ходил все равно, поднимался раньше всех, шагал за поселок, к кошарам, хрустя утренним снегом и жадно вдыхая морозный воздух. Чернов его видел редко – старый чабан плохо говорил по-русски и учителя стеснялся. Зато сыну говорил:
– Держись Валерия Сергеевича. Он грамотный, я на родительском собрании его слушал. И ты таким стать должен. Кто-то из нас должен.
А вот Лебедева старший Караев уважал мало:
– Какой он доктор? – говорил, – Даже рецепта не выпишет.
Лебедев действительно был только фельдшером, медпунктом местным заправлял, ФАПом, – уколы делал, таблетки давал, роды принимал, если машина до районной больнички вовремя не находилась. Местные жители, когда его сюда прислали, только головами качали – такой молодой мужик, и, считай, в медсестры подался. Удивлялся этому поначалу и Чернов, но Лебедев рассказал вскоре, что попросили его с третьего курса мединститута за чтение неких «политглупостей», и попросили, в общем-то, ненадолго, на год всего, но год этот надо было в такой дыре отпахать, чтобы ни в одном парткоме потом не придрались. Что это за глупости, доктор не рассказывал, но Чернов понял однажды, что не совсем уж были они и глупые.
Случилось как-то Валерию в райцентр за учебными пособиями поехать, там его и попридержал на улице маленький сморщенный человечек с усталыми глазами.
– Заходите, – сказал, – что же вы все время мимо?
В кабинете человечек дежурно поинтересовался житьем-бытьем, планами на будущее (» и вы от нас через год сбежите, все вы, распределенные, так»), а потом осторожненько вопросик задал:
– Вас ведь с фельдшером поселили?