– Джон, милый, – встретила она меня на пороге своего номера, – ты не представляешь, как я устала. И такое я должна выдерживать каждый год, причем сценарий абсолютно не меняется.
– Эли, дорогая ты моя, поздравляю тебя, – просто сказал я, и вытащил букет и завернутый подарок.
Она подошла ко мне и наклонила голову мне на грудь.
– Милый, только сейчас начинается праздник, – сказала она, подняв, наконец, глаза, – скажи горничной, что завтра она может постепенно освобождать комнаты от цветов. Пусть выбрасывает их прямо с корзинами, я не хочу похорон.
– Эли, извини, что я не мог поздравить тебя с утра, – сказал я, – хотя ты сама все видела.
– Джон, убери, пожалуйста, стол, цветы можешь убрать куда хочешь. Оставь только самую красивую вазу и поставь в нее твой букет. Ты не чувствуешь, что он один уже перебил все запахи других?
Я не чувствовал. Тут вообще стоял такой набор ароматов, что любой парфюмерный магазин мог бы только позавидовать. Вид у Эли был действительно утомленный, мне опять стало ее жалко.
– Дорогая, может, принести тебе что-нибудь, поесть? – участливо спросил я.
– Джон, милый, извини меня за сегодня, – вдруг сказала она, – единственное, что я хотела бы сейчас, это быстрее лечь в постель. Спрячь свой подарок. Давай мы откроем его вместе с моим на твой День Рождения? Не обижайся, дорогой. Я просто надеюсь, что в твой день рождения я смогу посвятить себя только тебе.
– Эли, хочешь, я расстелю тебе кровать? – спросил я.
– Прекрасно! – улыбнулась она, – кстати, можешь на нее лечь сначала, как я тебе и обещала. Тогда ты узнаешь о чем, вернее о ком я думаю, и извинишь меня за сегодняшний день.
Она ничего не забывала. Я прошел, снял туфли, и действительно лег на ее кровать, закрыв глаза. Мне стало хорошо и спокойно. Потом я поднялся, и расстелил ее.
– Все готово, милая, – сказал нежно я, – спокойной ночи. Отдыхай, надеюсь, завтра мы увидимся.
Эли подошла ко мне, всунув мне в руку мой подарок, а потом прикоснулась своими губами к моим, буквально на секунду. Нет, это не было поцелуем, но я, наверное, покраснел от удовольствия. Больше она мне ничего не сказала и я вышел.
Спустившись к себе, я заметил, что ничего не ел сегодня. Я сходил и принес себе только чашечку кофе. Во мне играла какая-то солидарность с Эли. Если она ничего не ела, то я тоже не буду есть. Мысленно я ей не завидовал, представив себя на ее месте. К вечеру, я бы просто упал на кровать и уснул. А она выдержала до последнего, и даже дождалась меня. И даже отблагодарила таким неожиданным, но прекрасным образом. Я выпил кофе и лег, почувствовав сильную усталость, за такой бурный день. Заснул я моментально.