– Привет, – хмуро сказал Том и поджал колени. – Ты не могла бы как-то закрепить эту шкуру, чтобы стало светлее?
– Привет, дорогой, – как-то особо ласково ответила она, и, повозившись, вошла вовнутрь. Свет попадал в помещение через большой треугольник на входе, и его было вполне достаточно для того, чтобы Том смог разглядеть валявшиеся неподалеку его трусы и майку. Он потянулся за ними, и грозно бросив взгляд на девушку, неуклюже натянул трусы, а потом уже спокойно надел и майку.
– Расскажи, – тяжело вздохнув, сказал он, – я помню только до того момента, как мы улеглись на подстилку. Чертово зелье! Или шаман не рассчитал, или мой организм совсем ослаб от последних событий.
Но эли молчала. Он просто подсела к нему, мягко обняла за плечи и заглянула ему в глаза. Тому немного полегчало: ее глаза светились, а губы заметно излучали таинственную хорошую улыбку.
– Не молчи, – попросил он, – скажи, получилось? Что было потом?
– Спасибо, Том, – почти шепотом ответила она. – Получилось. И мне впервые за последние пять лет стало радостно на душе. Я с ней проснулась, и эта радость до сих пор сидит где-то глубоко внутри меня.
Том неожиданно вздохнул так глубоко, что выдох занял, наверное, полминуты. Будто гора свалилась с плеч, а сердце забилось с каким-то приятным облегчением. Он сразу же убрал свой взгляд и направил его в пол. Почему-то ему стало очень стыдно. Странное явление, – вдруг подумал он, – когда он просыпался с какой-то новой девушкой наутро, ему было хорошо и весело, и он сам заглядывал ей в глаза, пытаясь прочесть, понравилась ли ей ночь. Сейчас же ему было действительно стыдно, хотя ее ответ сбросил неимоверный груз, с которым он проснулся, и винил во всем свою память.
– Что, Том? – услышал он ее шепот. – Что-то не так? У тебя получилось, по крайней мере, один раз. А потом ты просто лег рядом и отключился. Через час вождь приказал мне продолжить, но это было уже бесполезно. Он сам убедился в этом, подойдя к тебе, и просто ушел, крикнув на прощание, что сегодня в то же время он придет опять. Нет, он не рассердился. Все хорошо, ведь, правда?
– Да, – как-то рассеянно и безразлично ответил Том. – Слава Богу, что хоть как-то. – Глаза он так и не поднимал.
– Том, подожди, – она попыталась пересесть, чтобы увидеть его лицо, – мне не нравится твой тон. Ты в чем-то меня винишь? Или себя? Скажи же? Мне становится тревожно на сердце. Что случилось, а?