Хоть крона в небо, но не Бог —
Мелка воронка, без наката.
«Пожил прилично – думал воин,
В свои – то девятнадцать лет?! —
Быть может, лучшего достоин,
Чего ж теперь о том жалеть.
Позором род свой не покрою.
Пускай простит старушка-мать,
Что непослушен был порою,…
По мне дам повод ей страдать…»
Как поступить мог комсомолец?
Приказы нужно выполнять:
На фронт ушел, как доброволец
И злость к фашистам не отнять.
Пошевелил ногой. От боли,
Он, стиснув зубы, застонал;
Собрав в «охапку» силу воли,
Прочь мысли скорбные прогнал.
Рванул с одежды мокрый кант,
Сестре, припомнил, вязал бант;
Что было сил, бедро стянул,
Что нет детей, слегка взгрустнул.
Какой, боец, теперь расклад:
Отрыл гранаты, словно клад;
Патронов в диске – «с гулькин нос»,
Для штык-ножа особый спрос.
Подняться если б во весь рост —
Сигнал к атаке очень прост:
Увидев за собой цепь роты,
«Ура!», направив «перст» на доты.
Еще б сколь наших полегло
(Немного с сердца отлегло),
Не будь прикрытия, тем паче.
На миг представил – мама плачет.
Когда б все слезы матерей
Собрать в едино, скорбь людей
Служила б берегом реки:
Потоком бурным потекли
На вражьи танки и пехоту,
И не одну спасли бы роту,
Смывая нечисть на пути —
Сыны могли с войны прийти.
Предсмертной не писал записки,
Пополнить неизвестных списки
Наш воин мог, но не о том,
Сейчас он думал о святом.
Свой долг исполнить до конца —
Уже замкнулась брешь кольца…
С поднятой гордо головой:
«… черный ворон, я не твой!…»
Врагов кураж сей не устроил.
Когда «блицкрига» планы строил,
Нюансов сих не знал «пророк» —
Моральный дух не так высок.
Их злость кипела через край.
Здесь до войны был чисто рай:
Степная речка с бурным нравом,
С высотами на бреге правом;
Трудом, где мирным люди жили
Всех наций, меж собой дружили;
Для колонистов-немцев – Haus,
Советских Menschen, Kinder, Frau.
Австриец жил, а рядом перс —
mit Namen звали, в шутку – Herr- (ц).
В коммунах труд не из-под пряжек:
Где нужно – дизель, двор упряжек.
Не каждый слыл, как коммунист:
Средь них водитель, тракторист,
Всех лучший в крае мукомол;
Кто молод был – шел в комсомол.
Их ждал далекий Казахстан.
Всех местных Неrr- (ы) звали – «пан»,
Призыв к военным: «Иван», «русс» —
Сдавался им лишь жалкий трус.
Но чаще, знаем мы когда,
Без их желанья, внутрь «котла»
Бросали тысячи солдат:
Попали в плен, взамен – штрафбат.
Боец, под страшный минный вой,