– Гав! – Звонко тявкнув, белая лохматая собака кинулась к Егору, то припадая перед ним на передние лапы, то бросаясь к мальчику на грудь и стараясь лизнуть его в зареванное лицо.
– Отлезь, Арто, – проворчал эльфенок. – Нечем мне тебя сегодня угостить. Совсем нечем, брат. Самого нынче выгнали, как собаку. А есть-то как сильно хочется!
– У-у-у! – Словно бы все поняв, подвыл пес.
– Сегодня я тебе скверный товарищ. Беги себе, Арто. Ну, беги уже.
Но собака, как видно, не собиралась оставлять Егора одного. Забегая слегка вперед, пес отрывисто лаял, искоса поглядывая на эльфа, словно бы призывая того следовать за ним.
– Ну, куда ты меня зовешь, Арто? Чего тебе надобно? Не до игры мне.
Но лохматый пес уже скрылся за висящей на одной петле дверью заброшенного дощатого сарая, кособоко стоящего на самом песчаном берегу Великого моря.
Солнце уже налилось багрянцем и наполовину закатилось за горизонт, отбрасывая на темную поверхность соленых морских вод яркую искрящуюся дорожку, когда Егор, следуя за лохматой собакой, переступил порог старого полуразвалившегося от времени и ветра сарая.
– Ну? И чего ты меня сюда затащил?
– В-в-ва! – отозвался Арто, лапой подкатывая к ногам мальчика аллюминиевую банку.
– Пепси!? – Удивился Егор. – Ну, спасибо. Очень кстати.
Эльфенок потянул за кольцо, но не услышал характерного шипения пузырящегося напитка. Черный густой дым повалил из-под крышки. Испугавшись, Егор с силой отбросил банку от себя.
– Мамма миа! Нон чизано скритто кретино… Чего кидаешься? Больно же! – Дым начал принимать очертания упитанного господина южных кровей, увенчанного багряной феской с кисточкой.
– Ой!
– Я не Ой! Я джинн.
– Джинн?
– Да.
– А как… Как тебя зовут?
– Все одно, не запомнишь. Да и… Труднопроизносимое имя для человеческого языка.
– Я – эльф!
– Один шут… Там девяноста шесть букв, из них девяноста три – согласные. Зови меня Джанни. Так проще.
– А я – Егор.
– Ну и чудно. Приятно познакомиться!
– А правда, что джинны умеют любые желания исполнять?
– В общем, да. Только ты, я сморю по глазам, разлакомился крепко. Не больше трех для одного.
– Трех? – расстроился Егор.
– Да. А ты чего надулся? Ну, прямо как как енот-полоскун на грязную речку в половодье? Три – это тоже не мало, ежели с умом желать.
– А можешь ты сделать так, чтобы всем стало хорошо? Вот, всем-всем! Чтобы у всех все было – еда, дом, удовольствия, а?