– Я гиноид, имя А-316.
– Чего ты хочешь? У тебя есть свои желания?
– Я хочу видеть в этом мире красоту, стабильность, порядок, – повторила гиноид. – Ранее я уже говорила об этом.
– Но как ты можешь игнорировать составляющие этого мира? Как можно игнорировать смерть, разрушение?
– Это ни на что не похоже, – ответила она, – не похоже.
– Но ты не можешь отрицать того, что является частью нашей жизни, – вновь гнул свою линию Салем.
– Это является частью вашей жизни, но не моей. Люди слишком погрязли в удовлетворении своих амбиций. Вы отказываетесь от созидания, стремясь разрушить все в угоду тщеславия и желания власти. Вы боитесь. Мне же неведом страх. Разве тебе не приятно впитывать капли теплого дождя всей поверхностью своей кожи, лежа в ароматной свежей траве? Подставлять лицо согревающему солнцу, любоваться радугой, слышать щебетание птиц, находясь в объятиях другого человека?
Салем глянул на нее исподлобья и тут же подумал, что глупо обижаться на робота. Да что она знает о его жизни.
– Но что ты предпримешь, если я, например, буду умирать?
– Ты смертен, Салем, ничего. Я не в силах продлить срок твоего существования.
Салем вскочил, подбежал к роботу и отключил гиноида. Разговоры с ней были краткими и всегда сводились к одному и тому же. Только красота и только порядок. Нет жестокости, а, следовательно, нет жалости. Этого для гиноида словно не существовало. Все это человеческие пороки, разрушающие стабильность настоящего мира.
Уставший, выбившись из сил, он с трудом дошел до кровати. Утомление давало о себе знать. Сон не шел, напряженный мозг требовал разрядки. Пара таблеток снотворного и через пять минут глаза сомкнулись, погружая Салема в новый мираж.
Она приблизилась близко-близко, обдавая дыханием его лицо, от которого он и проснулся.
– Жанна, – уже не удивился он. – Ты.
Перламутрово-серые глаза при свете ночника с интересом заглядывали в его глаза, отходящие ото сна. Она наклонилась ближе. Между их губами оставалась пара миллиметров, и он уже чувствовал исходящее от них тепло. Салем потянулся с привычной легкостью, требуя прикосновения. Но она отстранилась, легко, как дуновение ветра.
– Постой, – только и успел выговорить он.
– Ты не справишься один, тебе нужен помощник.
– Помощник?
– Ты не справишься один. Ты не справился бы один тогда. Я… Я… – с последними словами тень растаяла.