Целую Вас крепко и жду Вашего ответа.
Ваш Сашура.
Письмо к отцу 29/IX1901 г.
Осенью 1901 года он перешел на филологический факультет.
М. А. Бекетова
Я встретился с ним в первый раз и познакомился на лекциях по сербскому языку проф. Лаврова. Я переходил на третий курс, он, должно быть, был на четвертом.
В старинном здании Петербургского университета – двенадцати коллегий – есть замкнутые, очень солнечные маленькие аудитории, где читают профессора, которых не слушают. Таким и был Лавров, читавший предмет обязательный, но скучный. Толстый, красный, сонный, он учил нас сербскому языку и читал нам былины. В сербском языке, в прошедшем времени, «л» переходит в «о»: «мойя майко помамио» – получается какой-то голубиный лепет. Блоку это нравилось, мне тоже, и, кажется, на этот именно предмет мы обменялись с ним первой фразой. Он ходил в аккуратном студенческом сюртуке, всегда застегнутом, воротник был светло-синий (мода была на темные), волосы вились, как нимб, вокруг его аполлоновского лба, и весь он был чистый, светлый, я бы сказал, изолированный – от лохмачей так же, как и от модников. Студентов было очень мало. Блок лекций не пропускал и аккуратно записывал все, что говорил Лавров, в синие гимназические тетрадки. Я ходил редко, и Блок мне передал свои записки – несколько тетрадок должны быть в моем архиве в Петербурге, если он цел. Там, ранним его почерком, записана вся сербская премудрость.
С. Городецкий. Воспоминания об А. Блоке
В нашем университете (который б февраля закрыт) происходят ужасные вещи: на сходке требовали активной забастовки, и на следующий же день «свыше» прекратили занятия. Еще есть однако слабая надежда, но вопрос в четырех неделях, потому что Ванновский, по-видимому, приведет в исполнение все, что обещал.
Письмо к отцу 8/II 1902 г.
С годами я оцениваю все более то, что дал мне университет в лице моих уважаемых профессоров – А. И. Соболевского, И. А. Шляпкина, С. Ф. Платонова, А. И. Введенского и Ф. Ф. Зелинского.
А. Блок
Специализируюсь же я по русской литературе и, по всем видимостям, у проф. Шляпкина[19], который надежнее другого специалиста (прив. – доц. Бороздина), сообщающего с кафедры чересчур уже откровенно всевозможные неприличия о русской литературе, окрашивающего ее, ни в чем неповинную, красненьким колером. Кстати, этот Бороздин и в университете не моден, а только любим некоторыми студентами, «брюхатыми» от либерализма. Существует опасение, что эти последние в нынешнем сезоне снова разрешатся от бремени при громких кликах сотоварищей своих, современных корибантов. Впрочем, я не теряю надежды, что они «доносят» содержимое своих чрев хоть до будущей зимы.