и ее помощницы. Дальше находился аббатский дворец, где жили и трудились аббатиса и ее секретарша. Согласно уставу, так назывался приземистый одноэтажный домик, который был не намного уютнее монастырских дортуаров
[63]. Но мадам де Госбер с первых дней весны радовал вид, открывающийся перед застекленными окнами ее рабочего кабинета. Это были террасы аббатисы – единственное украшение, разрешенное скрупулезным исполнением правил святого Бенуа, которые позже были несколько смягчены. Аббатиса готова была без устали любоваться цветочными клумбами
[64] и ничего так не любила, как иногда присоединиться к садовникам и собирать лилии или мальвы, подправлять изгородь
[65] или сажать гравилат
[66] и посконник – прекрасное средство поднять настроение и прогнать все страхи. Скромные золотистые цветы пробуждали в ней нежность, особенно когда они расцветали все разом. Констанс де Госбер позволяла молодым мирским служанкам плести четки из цветов роз для себя и своих милых сестер. Она с умилением слушала, с каким радостным смехом те предавались этому занятию. Как грустно, что этот очаровательный обычай постепенно выходит из употребления… Роскошь, которой становится все больше и больше, с презрением отвергает прекрасные и недолговечные украшения, которые дарует Госпожа Природа, в угоду бантам в волосах, брыжам, украшенным драгоценными камнями, и, что, с точки зрения аббатисы, было гораздо хуже, накладкам. Фальшивые волосы!
[67] Куда катится этот мир… А в то же время, что может быть драгоценней и трогательней, чем хрупкое совершенство цветка, в котором ощущается рука Господа?
С юго-восточной стороны дворец аббатисы примыкал к внутренним покоям монастыря Сен-Жозеф, где находились кухня, столовая и копировальная. В центральной части внутренних покоев располагался капитульный зал – небольшая, хорошо отапливаемая комната, где могли передохнуть больные, и на том же этаже – большие спальни для монахинь. Монастырская больница находилась позади, скрытая в глубине сада, чтобы ограничить распространение болезнетворных миазмов[68]. Чуть дальше располагались помещения для послушниц и приют. Официальное и такое милосердное назначение этого здания было давать приют детям, которых подкидывали к помещению монастырского привратника, дабы спасти их от голодной смерти или от ужасной судьбы оказаться добычей диких зверей. Здесь их воспитывали в благочестии и скромности, зачастую без всякого вознаграждения, – незаконных детей, рожденных у недостаточно хитрых и крайне осторожных девиц, принадлежащих к дворянскому или буржуазному сословию.