– Здравствуй, Маня, – поздоровалась Варвара. – Свешай мне как обычно.
Алексей машинально сгреб продукты в пакет. Сунул продавщице тысячу, забыв про сдачу. За спиной зацокали каблуки, и выбора у него не оставалось. Раз уж не удается провалиться сквозь землю… Он с улыбкой посмотрел в глаза женщины, сделал вид, что крайне удивлен.
– Приветик, Варюша, ты как? Ну, ладно, извини, увидимся. Ты, наверное, спешишь? – одарил ее еще одной очаровательной улыбкой и направился к выходу, помахивая пакетом. На пороге не выдержал и обернулся. Варвара смотрела на него, открыв рот.
– Рад приветствовать вас, уважаемый, на нашей гостеприимной земле… – бросился ему наперерез заготовивший приветственную песнь Платон.
Алексей выудил из кармана какую-то купюру, сунул в трясущуюся длань, не глянув на номинал, зашагал к машине. Страждущего Платона словно волной смыло – пока добрый человек не передумал…
Остаток пути хохотали как сумасшедшие.
– Ну ладно, ша! – резко бросил Алексей. – Развеселились вы что-то, не к добру. Ставь машину к ограде, Палыч, этим лопухам уже хуже не будет. Порядок поможете навести, мужчины?
– Ага, щас, – проворчал Маслов, упирая капот в заросший репейником штакетник. – Может, тебе и мусор вынести, и потолки подмести? Да расслабься ты. Поручил мне следить за домом? Так считай, что с поставленной задачей пенсионер справился. Дом в порядке, веранда ждет, когда на ней накроют стол. В доме электричество имеется, и воды я натаскал. Но вот сортир, извини, сам будешь чистить. И с сорняками сам поборешься – они у тебя везде…
Алексей ожидал худшего. Сердце защемило, когда он вошел в калитку. Такое ощущение, что из сарая сейчас высунется отец, проворчит: явился, мол, блудный сын. Из дома выглянет мама, улыбнется с укором: ну и где тебя носило, сынок, всю эту вечность? Он неприкаянно болтался по заросшему бурьяном огороду. В море растительности с трудом угадывались грядки. Очищенной оказалась лишь дорожка к гаражу, ключ от которого вместе с ключами от дома ему торжественно вручил Виктор Павлович. Старенький «Спринтер» выглядел прилично, даже дружелюбно, блестели очищенные стекла. Он заглянул в сарай, побродил по дальней оконечности огорода, сунулся в баню на задворках, срубленную отцом, когда Алексей еще пешком под стол ходил. В бане было прибрано, все на местах. Под навесом поленницы валялась горка нарубленных дров – спасибо Виктору Павловичу, не дал хозяйству окончательно захиреть… Он, как зомби, шатался по участку, навестил «падающий» сортир, полазил по груде заплесневелых досок. Потом бродил по дому, где все напоминало о родителях. Дом держался молодцом, бревенчатая конструкция была рассчитана на долгие десятилетия, даже обстановка сохранилась. Изредка Виктор Павлович вытирал пыль, но сильно не утруждался. У старика, похоже, проснулось чувство юмора. У входа висел новенький, отливающий краской огнетушитель, а на стене в горнице – красочный антиалкогольный плакат времен СССР: «Яд самогона отравляет здоровье трудящихся!»