Тьма играет с моим разумом, и все же я стараюсь забыть о Мустанге и Эо. За пределами этих стен мира не существует. Нельзя скучать по тому, чего нет.
Теплые струйки крови стекают по лбу с содранных струпьев, кровь капает из носа. Облизываю холодный камень в поисках капель. Пробую на вкус соль, марсианское железо. Медленно, медленно… Стараюсь растянуть удовольствие от нового ощущения. Хочу сохранить этот вкус надолго, чтобы вспомнить о том, что я – человек. Алый из Ликоса. Проходчик.
Нет. Ты – не человек, ты ничто. Твоя жена покинула тебя и забрала с собой твоего ребенка. Твоя шлюшка отвернулась от тебя. Ты оказался ее недостоин. Слишком гордый. Слишком глупый. Слишком злой. А теперь о тебе просто забыли.
Забыли?
В последний раз мы с золотой девушкой виделись в тоннелях Ликоса. Я стоял на коленях рядом с Рагнаром, просил Виргинию предать ее собственный народ и жить ради более высокой цели. Я знал: если она решит присоединиться к нам, мечта Эо осуществится. Новый, лучший мир был от нас на расстоянии вытянутой руки, но Виргиния ушла. Неужели она забыла меня? Неужели ее любовь ко мне умерла?
Она любила не тебя, а твою маску.
– Это все тьма, тьма, тьма… – исступленно бормочу я.
Мне здесь не место.
Лучше бы я умер! После смерти Лорна меня отдали Октавии, чтобы ее ваятели препарировали мое тело и выяснили, как же мне удалось стать золотым и есть ли еще такие же, как я. Но Шакал заключил с ней сделку, забрал меня и запер в своем поместье в Аттике, а потом долго пытал, задавая вопросы о Сынах Ареса, о Ликосе, о моей семье. Он так и не сказал, кто меня предал. Я умолял казнить меня.
А он заточил меня в каменную темницу.
– Когда все потеряно, человек чести ищет смерти, – когда-то заявил Рок. – Вот конец, достойный патриция.
Но что богатый поэт может знать об этом? Смерть – удел бедняков и рабов, но и сейчас, когда я жажду умереть, она все равно страшит меня.
Ибо чем дольше я смотрю на этот жестокий мир, тем меньше верю в то, что жизнь заканчивается приятной сказкой.
Долины не существует.
Эту ложь нам внушают матери и отцы, пытаясь помочь своим голодающим детям найти хоть какой-то смысл в полном ужасов мире, а никакого оправдания этому не было и нет. Эо не стало. Она так и не увидела, как я борюсь за ее мечту. Ей было все равно, как сложится моя судьба в училище, полюблю ли я Виргинию… Потому что в тот день, когда Эо умерла, она превратилась в ничто. Нет другого мира, кроме этого. Здесь мы начинаемся и здесь заканчиваемся, и только здесь у нас есть шанс обрести мимолетное счастье, прежде чем придет конец.