– Если этот поганец не начнет учиться, как надо, я отправлю его в интернат!
Мальчик уже не первый раз слышал от отца подобные эпитеты в свой адрес. Определив, что голос доносится из спальни, он на цыпочках подошел к двери. Солнце все еще било в окно через легкие тюлевые занавески, висевшие на всех окнах в доме, отчего и из-под закрытой двери можно было увидеть две тени, периодически менявшиеся местами.
– Он не может тянуть все сразу, разве ты не видишь? – заступалась за сына мать. – Достаточно тех успехов, которых он достиг в других предметах.
– И что он будет делать? Эти его игрушки не принесут никакого дохода – один такой же умный уже доигрался до того, что сидит теперь на помойке.
Отец семейства продолжал повышать голос, не считаясь с соседями и не подозревая, что его сын четко слышит каждый звук.
– Наш сын достаточно талантлив, чтобы добиться в будущем результатов.
– В таком случае пусть развивает свой талант в другом месте. Завтра он отправится в интернат.
– Я не отдам своего сына в интернат!
Мальчик всегда подозревал в своем отце мелочность. Или это было притворство? Он не мог припомнить хотя бы раза, когда бы отец интересовался его учебой, и сразу распознал ложь. Что за ней стояло, можно было и догадаться, но раздумывать над этим теперь – не время.
Он больше не слышал голосов родителей. Подозревая, что что-то не так, он решился приотворить дверь и стал свидетелем картины, которую наблюдал не раз. Отец схватил мать за запястье так, что она закричала от боли. Как озлобленный зверь, он стиснул зубы и сжал ее руку так сильно, что можно было представить, какой отек останется на запястье.
– А я не позволю тебе заступаться за этого засранца, – прошипел он ей на ухо. – Он это заслужил.
– Не трогай меня!
Он замахнулся, чтобы влепить жене пощечину, когда сзади на него набросились. Мужчина не мог увидеть лицо напавшего и начал терять равновесие из-за тяжести тела, повисшего на шее. Горло ему сдавили изо всех сил, он стал дышать отрывисто. Кое-как устояв на ногах, он попытался схватить нападавшего, но в тот же миг что-то до невыносимости острое вонзилось в горло. Заметно слабеющая хватка вскоре перестала давить на гортань, и отец упал лицом вперед. Ковер стремительно впитывал в себя черную на фоне узора кровь.
Был ли это конец?