Полыхнул взглядом, давя на него силой и мощью. Сжимая ментальной хваткой шею, лишая его кислорода. Заставляя задыхаться.
— Я… вввсе… понял… — прохрипел распорядитель. – Девушка ваша, о Темнейший. – Отпустил распорядителя. – Вынужден вас предупредить. Она порченный товар. Эмоциональная калека…
— Меня интересует только одно, она способна зачать? – раздраженно прервал распорядителя.
— Да, но…
— Никаких но. Мне нужна именно она. Остальные не интересуют.
Встал, всем видом показывая, что разговор закончен.
— Мои люди заберут покупку.
И вышел из вип-ложи.
Раздраженно и зло сжимая кулаки. Не понимая, отчего меня так переклинило на обычном инкубаторе?
Жизнь которой, ни черта не стоит в моем мире.
— Рэйсар, забери девушку. Увезти ее в Исполион. Подготовьте к церемонии. У вас в запасе сутки…
— Мой кайрен, возможно, лучше отвезти ее в инкубарий? – предложил Рэйсар, мой адъютант, и верный друг, и тут же замолчал под моим пристальным взглядом. – Будет сделано. – Отступил назад, и поклонился, прижав правую руку к груди.
Я же отправился в другую часть Межпланетного моста.
Лекси Бахи’Рэт
Я стояла на постаменте, зажмурившись от света ярких софитов, не замечая, как по щекам текут слезы. Как разрывает от боли шею. Как сдавливает спазмом горло.
Обуреваемая только одним деланием.
Оказаться как можно дальше отсюда. В своем родном мире. В своей комнате. В своей постели.
Мне до сих пор не верилось, что Эдна вот просто так продала меня демонам. Хотелось взглянуть ей в лицо, прокричать за что? Я же всегда и во всем была ей опорой. Помогала. Скрывала ее шалости от родителей. И казалось, она меня любила.
Беспомощно, чуть приоткрыв глаза, осмотрелась вокруг, насколько позволял проклятый ошейник.
Демоница не соврала. Амулет моей матери, напитавшись кровь, превратился в замысловатое тату на шее. В виде ошейника с шипами, впившимися в кожу, по которой стекали капельки крови. Узорный рисунок переплетаясь, спускался с шеи, и заканчивался вплавленным в кожу ярко красным каплевидным кабошоном. Чистейший изумруд с родины моей мамы превратился в ярко-красный рубин. Мерцая и переливаясь, вытягивал из меня энергию.
Место, где камень вплавился в кожу до сих пор горело огнем. Но телесная боль не смогла перекрыть боль душевную.
Мою душу словно растерзали на миллионы частичек, а сердце исполосовали в лоскутки. Они кровоточили не хуже израненного горла.