В этот раз Виктор Федорович вышел на работу раньше обычного. Он был не в духе, и на это было много причин. Не ладилось в государстве по всем направлениям. Надежда на то, что толпы на Майдане пошумят, пошумят и разойдутся, похоже, не оправдалась. Майдан перед новым годом поредел, но после праздников быстро пополнился, стал еще многолюднее, крепче и более агрессивнее. Депутаты-нацисты в Верховной Раде заметно обнаглели, чаще устраивали драки, мешали принимать любые законы, руководствуясь принципом: чем хуже, тем лучше.
Виктор Федорович неважно спал в эту ночь. Но после двух чашек кофе, он как обычно пришел в норму, и у него появилось так много дел, что голова стала пухнуть. Какие-то швабы из Евросоюза стали напрашиваться, китайцы тоже подали заявку на прием делегации, снова прилетел из Варшавы Квасневский, а руководитель фракции Ефремов, стал требовать приема, дабы обсудить сложившуюся ситуацию в Верховной Раде.
Едва он приступил к составлению плана работы на сегодняшний день, как на пороге, без каких-либо согласований, как старая ведьма, появилась Виктория Нудельман.
– Hi, Victor! I, too, Victoria, and it means victory. I suggest that it was a total victory two Viktors. (Привет, Виктор! Я тоже Виктория, а это значит победа. Я предлагаю, чтоб это была наша общая виктория).
Виктор Федорович вскочил, намереваясь пожать руку незваной гостье, а потом трясти ее долго, долго, низко наклоняя голову, но Виктория подняла руку, раскрыла широкую как зонтик ладонь.
– Виктор, сидеть, сидеть. Мне не нужны эти славянские этикеты, хотя я и сама… славянка с еврейскими корнями и я этого не стыжусь; мои предки выходцы из Бессарабии. Правда во мне уже ничего еврейского нет, я не люблю, а признаться, иногда и презираю этот народ. Евреи – дурной, злой народ. И ты, Виктор, часть этого народа. Ты без него – ноль без палочки. Если бы ты был более цивилизованным, ты бы вошел в Евросоюз с потрохами вместе со своим неполноценным народом, но ты упустил этот шанс. Да, может твой народ, твои люди чистили бы туфли, стирали белье, выносили фекалии от немощных стариков цивилизованной европейской нации, а потом, спустя пятьсот лет сами стали бы цивилизованными, как жители запада. Через это надо пройти, Виктор. А ты потянулся к русскому медведю и еще тысячу лет придется ждать. Почему ты так поступил, Виктор?