Потом Говнозар держал речь. Он доказывал, что его Бог, Бог грекокатоликов, благословляет свой народ на борьбу с неверными православными христианами. И что эта битва, предстоящая битва, битва с москалями – священная битва. Вера должна быть одна и власть должна быть одна – вера католическая, власть американская, либо власть Евросоюза. А москалей надо убивать. В этом греха нет, поскольку убийцы – освободители, а убиенные грешники, им все равно царствия католического не видать.
Говнозар поцеловал крест, и священники тоже бросились целовать. Затем рабы божии, будущие убийцы последовали их примеру.
Шабаш служителей церкви, а точнее ведьм, продолжался до позднего вечера. Целование креста коснулось и толпы, торчащей на майдане. После целования, руководители майдана, будущие члены правительства, посетили палатку, где их ждала клубничка. Паруубий заранее закупил целую батарею проституток женского и мужского пола, и обряд скотского совокупления совершался на виду у всех, кто имел доступ в палатку любви. Все ожидали владыку Говнозара, но он не явился: от переедания и излишнего употребления алкоголя, его внутренности стали частично очищаться через рот, а достоинство ушло в мешочек настолько, что его нельзя было нащупать. Ни одна проститутка, ни украинская, ни американская не сумела бы им насладиться.
Будущий министр МВД Ваваков, так как в его жилах текла южная кровь, осчастливил трех проституток мужского пола и ушел обходить другие палатки.
В одной из палаток происходило то же самое. Только здесь в качестве проституток выступала Руслана Ложечка и другие артисты, чей талант был востребован только на Майдане.
– Ну, иди, что смотришь? – сказала Руслана, заголяя юбку.
Ваваков чмокнул ее в щеку, опустил руку ниже пупка, стал щупать, не расстегивая ширинки, но ничего там не нашел.
– Ложечка, в другой раз. Я только что троих обработал, – сказал он и повернулся к выходу.
Во всех палатках горел свет, царил гул, мат и раздавались вопли. У входа в палаточный городок стоял часовой. Вскоре появились два бойца. Они волокли третьего с кляпом во рту.
– Отпустите его! В чем его вина?
– Нейзя, будущий господин министр. Сам комендант Паруубий приказал пымать прохожего, сунуть ему кляп в рот и привести в гостиницу, где они почивают. Там ему Паруубий сунет несколько раз в задний проход, потом ему отрежут яйца и зашьют рот, дабы не пищал. Паруубий любит такие картины. Вчерась одного пымали, привели, привязали к ножке кровати, заставили стать на четвереньки, отрезали яму ягодицы и заставили съесть. И стал жевать, падло.