– Ну что, Оленька, отобедаем, не пропадать же добру. Нам с вами хватит, – он развернул кулек, привезенный грузчиками, и высыпал его содержимое на стол.
Мы с «горой человеком» отобедали очень даже прилично. Эх, знать бы, я бы тогда прихватила бабушкины биточки, они совсем не помешали бы. Собеседником он оказался и вежливым, и умным. Правда, помешанным на оперетте, но, как говорится, у каждого в голове свои тараканы. В туалет захотелось со страшной силой, но признаться было неловко. Я посмотрела в проем между тумбами письменного стола, там ничего не было. А ведь, гады, сплетничают, что у него там помойное ведро стоит и он жрет и дюрит в него одновременно. Какие все-таки люди злые, так и норовят навести напраслину на человека. Сволочь, этот диспетчер, это он распускает слухи и еще, что девочки безвозмездно ублажают любвеобильного кладовщика. От зависти, что ли, что у «полтора жида» сейхал работает, а у тебя пустота в башке. Мужик соображает, дела, говорите, проворачивает, так и вы попробуете, кто вам мешает, только чтобы без воровства, и не на воротах тогда дежурить будете и кнопки нажимать, а в начальственное кресло пересядете. Тут талант нужен, это ведь тоже своего рода искусство продержаться на такой работе столько лет и не прогореть, не спиться.
– Где у вас туалет, – приперло так, что я не выдержала, – какое-то чересчур мочегонное у вас вино. И очень терпкое.
– Что ж вы стесняетесь, давно спросили бы. Как подниметесь – будка в подворотне, за углом. Вот ключ, можете оставить его в замке, вы же не будете возвращаться или все-таки дождетесь машины?
Быстро схватила ключ и вылетела пулей, услышала лишь за спиной легкий смешок. Уборная была идеально чистой, как будто бы перед самым моим приходом ее выдраили, как палубу на пароходе. Уж точно хлорки не пожалели, насыпали от души. Пока я надышалась ею так, что в горле запершило и надолго закашлялась. Не угодишь нам: и без нее плохо, вонь, и с ней едкий, бьющий в нос запах, зато стерильно. Вспомнила, как в школе из-за этого противного амбре в классе невозможно было и пол-урока усидеть, к концу пятого или шестого голова вообще раскалывалась, а глаза краснели и постоянно слезились. И ладно бы хоть раз в месяц эта дезинфекция, так нет, со станции каждую неделю приезжали. Но сейчас что возражать, не время – холера, как утром по радио кратко оповестили, не унимается.