Со спокойствием и идиотской улыбкой блаженного он что-то
медленно отвечал.
- Ненормальный какой-то. Может, по пьяни тут упал и ночью
ободрали? - не выдержав, выговорил измотанный не менее своего
начальника личный шофёр.
Высылка, по решению правительства, на восток неблагонадёжного
элемента из числа польского населения в предыдущие дни отняла все
силы и нервы. Может её, по личному мнению Бельченко, и следовало
провести раньше.
Сегодня вообще не удалось даже прилечь. Оттого вид пусть и
выпачканного в придорожной пыли холёного и бесстыжего молодчика
крайне раздосадовал начальника областного управления
госбезопасности.
Хотя, может, шофёр и был прав.
На мой вопрос этот предположительно панский сынок, от которого,
тем не менее, не пахло алкоголем, ответил отрицательно, отпустив
какую то скабрезную шутку. Мне даже показалось, что от него
потянуло какой-то дорогой парфюмерией.
Может, кокаинщик какой? Которого такие же недобитые, после
ночного кутежа бросили на дороге, просто «подшутив». Специально
перед нашим зданием? Разбираться с ним именно сейчас было некогда.
Предстояло ещё сделать кучу звонков из управления на погранзаставы,
с которыми, после весеннего разделения на наркоматы НКВД и НКГБ,
хотя они и остались в системы наркомата внутренних дел, мы
продолжали поддерживать правильное взаимодействие и
взаимоинформирование. Обстановка на границе была очень
тревожной.
А голого панского недобитка я распорядился отправить в подвал, в
одну из камер для задержанных.
- ..Дайте ему какое-нибудь тряпьё, чтоб прикрыл свой срам. И
смотрите, чтобы не буянил. Вечером, если будет время, сам с ним
поговорю. Что-то тут не то, не умалишенный он, хоть и
изображает.
Панский кокаинщик так и не шёл весь день из головы. Глаза у
задержанного были слишком внимательные. И держался он.. слишком
самоуверенно. Как будто это он посадил меня в камеру, а не я его.
Что мне бросилось в глаза - спина атлетически сложенного и росшего
в явной сытости — кровь с молоком!, молодчика была прямой, как
палка, когда дежурный сержант уводил его вниз, одев в едва налезшие
брюки и пиджак из неоформленного как вещдоки тряпья.
Ремня, разумеется, ему не дали, как и обуви, и идти босому
молодчику пришлось, придерживая спадавшие с него брюки.
За день в себя придёт, если он действительно чего-то там
нанюхался, призадумается, а там и вытрясем из него, что он за
фрукт. И есть ли за ним что-то серьёзное.