Я улыбался, когда говорил об этом. Знал, что шефине не нравятся
мои выступления. Будь ее воля, так она бы вообще запретила мне
выходить на сцену. И целиком бросила только на расследование
преступлений.
Но я так не мог. Мне надо было иногда отвлекаться от тех ужасных
мерзостей, с которыми милиционеры ежедневно сталкивались в своей
работе. И лучше, чем живительная атмосфера благодарной и веселой
аудитории, для этого не было.
Ну, а сейчас Белокрылова поморщилась. Как и каждый раз, когда я
напоминал ей о выступлениях. И о том, что я зарабатывал на жизнь
таким образом гораздо больше, чем самые заслуженные
милиционеры.
— Может быть, это так, но тебе не мешало бы почаще появляться у
нас, — сказал она. — Чтобы мне не приходилось каждый раз трезвонить
тебе домой.
Но она и сама постоянно звонила мне. Формально для того, чтобы
вызвать на работу. Но я знал, что на самом деле Аня беспокоилась,
как бы со мной не случилось ничего такого. Как бы Пиковый король не
сделал во мне множество новых дырок острыми и режущими предметами.
И когда я иногда я оставался ночевать в ГУВД, улегшись на диванчике
в отделе, Белокрылова радовалась, как ребенок.
— Ладно, что тут у нас стряслось? — спросил я, поскольку мы
поднялись на третий этаж галантерейного магазина, где произошло
хищение. — Ради чего вообще затеяли весь этот сыр-бор?
— Как ради чего? — спросила Белокрылова. — Произошло убийство,
среди бела дня, на глазах у всех! Ты хочешь сказать, это такие
пустяки?
Я пренебрежительно посмотрел на начальницу.
— Конечно. Мне надо поскорее закончить с этим делом. У меня
через час очередное выступление. Народу не так много, но это будут
люди искусства. Я не могу заставить их ждать.
Белокрылова сердито фыркнула и пошла вперед. Она сердито топала
каблучками по мраморной лестнице. Я снова мысленно усмехнулся.
Однако, сзади на мою начальницу открывался прекрасный вид. Ей очень
шла деловая форма: обтягивающая юбка чуть ниже колен и облегающая
талию кофта с воротником.
Ох, какой же она славный кусочек! Даже хорошо, что она
рассердилась и позволила мне насладиться этим видом. Тем более, что
в моем нынешнем положении я только и мог позволить себе такие
развлечения, но не больше.
На третьем этаже, там, где была галантерея, навстречу нам вышел
милиционер. Капитан, лет тридцати-сорока, подтянутый, спокойный и
усатый. Глаза живые и насмешливые. Белокрылову он тоже оглядел с
восхищением и наверняка был не прочь за ней приударить.