– На аукционе была картина. Я купил ее. По одной единственной
причине. Человек, изображённый на полотне, безумно похож на
меня.
Врать не стал. Глупо. Даже, если девчонка не обратила внимания
на эту феноменальную схожесть, мой интерес к данному факту
однозначно привлечет, в свою очередь, ее интерес.
– Картина… Не знаю... О какой ты говоришь? Их в аукционе
заявлено немного. Всего три или четыре. Но я, если честно, не
вдавалась в подробности, даже не видела их толком. Подготовкой
лотов занимался парень из администрации отца. Все лоты взяты из
личной коллекции Эсперанта…
Мелисса осеклась, запнувшись на полуслове. Интересный момент.
Она явно считает, будто имя сенатора для меня что-то значит. Даже
не так. Будто имя сенатора является очень весомым и важным. Я
ощутил, как скаканул пульс Эсперанта. Участился. Девочка волнуется,
причем, волнуется сильно.
– М-м-м-м-м… Ясно. Ну, ладно. Чисто интересно. Картине очень
много лет, а на ней мое изображение. Хотя, быть этого не должно.
Ладно. Пока предлагаю считать данный странный факт совпадением. Был
счастлив помочь. Давай, как-то впредь аккуратнее с вечерними
прогулками.
Поставил бокал, который грел в руке, обратно на стол, так и не
сделав ни глотка, а затем пошел к выходу.
Раз...два...три…
– Ричард!
Умница. Не выдержала. Я, как ни в чем не бывало, обернулся на ее
голос. Спокойный взгляд, равнодушное лицо. Мол, не понимаю, зачем
меня окликнули.
– Почему ты вмешался? Почему делаешь вид, будто ничего не
произошло? Разве тебе не интересно, что стало причиной той ситуации
в саду Эмира?
Еле сдержался, чтоб не закатить глаза. Господи… Какая же она ещё
молодая. Ну, даже если есть такая причина, толкнувшая к убийству,
причина, вызывающая желание проткнуть чёрное сердце Ричарда
По́ртоса, зачем ты разговариваешь со своим противником, девочка?
Тем более пытаешься подтянуть его на откровенный диалог. Это очень
большая ошибка. Невозможно ненавидеть того, чью суть ты постиг.
Невозможно убить того, чьи мысли тебе понятны. Никто не сможет
перерезать горло тому, кто стал тебе близок. А близость -
закономерный итог разговоров. Даже секс не связывает так сильно и
крепко людей, как доверие. Никто, кроме меня, конечно. Я смогу. Я -
та ещё сволочь.
– Это что-то решает? – Поднял одну бровь, выражая лёгкое
удивление. – У тебя может быть сотня причин для того, что произошло
в саду Эмира. Но это твои причины. Твои мысли. Твои желания. Не
хочу в них ковыряться. Или, если спрошу, ненависть исчезнет? Ты
решишь, будто я не так уж плох?