Ее глаза шокировано
распахнулись, и она отступила на шаг.
– Прости… – обиженно
промямлила она и опустила глаза. – Я просто хотела…
«Тебя увидеть. Я
соскучилась», – мысленно добавила она.
– Что ты хотела? – я
окатил ее ледяным взглядом.
Тина не знала, что я
менталист и могу читать ее мысли. Ее и всех жителей Ауры, кроме Киры, сознание которой было надежно защищено ширз знает откуда взявшимся
ментальным щитом. Эту загадку мне так и не удалось разгадать.
– Да так, ничего, – она подняла глаза наполненные
слезами, которые вот-вот хлынут, – пожалуй, мне пора. Извини, что потревожила,
– пробормотала она и быстро покинула мой кабинет.
Дверь тихо закрылась, и
в кабинете нас осталось двое: я и блуждающая в замкнутом пространстве
негативная эмоция Тины.
«Где же твоя хвалёная
преподавательская этика и принципы, Мартин? Я чувствую, что ты отдаляешься от
меня и сближаешься с ней», – с этими мыслями она шла по коридору до лифта. Я не
прислушивался, просто она громко думала об этом.
Я тяжело вздохнул и
взмахнул рукой, чтобы очистить кабинет от лишних энергетических сгустков.
Устало упал обратно в кресло, откинулся на спинку и потер глаза.
Если бы не моя
«хвалёная преподавательская этика», ты меня застала бы с ней не за столом, а на
столе. Когда Кира ответила «да», всё мое мужское естество отреагировало так,
будто она согласилась на другое, более приятное мысленное предложение, а
фантазия тут же подкинула, как и где реализовать свое желание.
Я настолько отвлекся,
что не заметил подходящую к моему кабинету Тину. А ненавистное слово «милый»
меня вернуло из мечтаний и словно лопатой огрело по голове. Жутко бесит. Еле
сдержал в себе импульсивный порыв отчитать ее при Кире, рад, что здравый смысл
меня не покинул окончательно, и я не нарушил собственное правило – не ругать и
не критиковать преподавателей в присутствии адептов. Или как сейчас в
присутствии одной занимательной адептки, когда ситуация совсем не касалась
учебного процесса.
По факту в моём
кабинете находились две красивые женщины. Одну из них могу, но не хочу, а
другую – хочу, но не могу.
Вот
такой парадокс!
С каждым разом мне
становилось сложнее находиться рядом с Кирой, и я с этим ничего не мог
поделать, как бы ни старался отстраниться. Прекрасно понимал, что предлагая ей
стать частью команды, я рыл себе могилу, но не мог не заметить, что всё
происходящее вокруг способствовало тому, чтобы она была ближе ко мне. Наверно я
просто устал сопротивляться. Успокаивало то, что у Киры были уникальные
способности, в которых мы нуждались, и к счастью, она согласилась помочь. Было
бы хуже, если бы она отказалась.