А затем что-то Константин все-таки
понял и ненависть просто сорвала тормоза всегда рассудительного и
спокойного внешне человека. Слишком долго, похоже, он копил злость
и зависть. И сейчас, в момент, который должен был стать его
триумфом, я опять переиграл вечно второго Константина. Похоже
подобная мысль окончательно сорвала психику Кости с положенного ей
места в черепушке. Вырвав автомат у опешившего от подобного
поведения своего временного начальства спецназера, он полоснул
длинной очередью поперек капсулы, нашпиговывая мое тело десятками
пуль из мгновенно опустевшего рожка. Пластик брызнул осколками
открывая доступ к моему умирающему организму всем желающим. Но уже
было поздно. Тревожные сигналы разом наполнили лабораторию. Даже не
знаю почему, но еще несколько мгновений я жил, вглядываясь в
обезумевшие от ярости и бешенства глаза человека прямо напротив
меня.
- «У меня все обязательно получиться.
По крайней мере вам, тварям, я такую власть теперь точно в руки не
дам. И прощай, мой бывший друг.» - Слова я сказать вслух не успел,
да и вряд ли смог бы разлепить для этого губы. Только подумал,
почему-то не желая сдаваться даже сейчас, когда из десятка ран
вытекала вместе с алыми ручьями жизнь из моего тела. Хоть так,
истекая кровью и на пороге смерти, но победить. Это все равно
лучше, чем сдохнуть воющим куском мяса в поднаторевших ручках
палачей на службе Карпентера. И я даже умирая попытался растянуть
губы в улыбке, уходя не проигравшим, пусть и побежденным. Хотя
процедура оцифровки прервана, но … есть одна моя маленькая и почти
невозможная страховка на самый критический случай вроде
этого.
Додумать свою последнюю в этой жизни
мысль я не смог.
Сознание ухнуло в обжигающе-яркий
белый свет. А затем на бесконечно длинные мгновения пришла агония.
По внутренним часам она длилась вечность и нечто терзало не тело.
Казалось, что саму душу. Я даже кричать не мог. И это было ,
наверное, самым страшным. Я умолял все высшие силы прекратить
страдания и дать мне сдохнуть. Ранние мысли о сопротивление до
конца и желание чего-либо изменить испарились. Они вообще казались
несусветной глупостью на фоне испытываемого страдания. Какие только
мелочи только не придут в голову, тому кто не ведает настоящей
последней агонии. Но небесам всегда было плевать на жалких букашек,
плывущих в бесконечной бездне космоса на куске камня. И я продолжал
беззвучно вопить. В какой-то момент начал забывать кто я и что. И
вообще зачем это терплю. Осталось только единственное желание - все
это прекратить.