Травник, которому я уже мысленно присвоила звание большой
«свинки-растениепортилки», оказался очень скрупулезен, когда дело
касалось бумаг. Ровным и красивым почерком были заполнены различные
журналы.
В книгах записывал, что и в каком количестве продавал, да еще и
состав указывал. Неплохо. Не то что я доверяла его рецептуре после
увиденного на складе, но было весьма интересно посмотреть на то,
что же он тут продавал. Я открыла первую книгу по продажам.
Дата продажи, цена, наименование — ничего нового. А вот в конце
месяца в порядке убывания записывались наиболее успешные
«растворчики».
Я наугад посмотрела на пятую позицию. Пф-ф-ф-ф, серьезно?
Растворчик «Мужская боеготовность маленького друга хозяина»?!
Шалфей, розмарин, сабельник, аралия, пастушья сумка, родиола
розовая? Больше двух тысяч продаж за месяц? Так, понятно, на
отношения с противоположным полом в этом городе лучше не
рассчитывать, пока я не вычислю всех покупателей этой штуки. А вот
это даже больше «боеготовности» продалось... «Превращение равнины в
горные хребты»...
А что на третьей позиции-то? «Для противостоянию главному врагу
маленького боевого друга — головной боли». Зверобой, мята и
боярышник. Что ж, хоть состав не страшный.
На первые две позиции смотреть было страшно, поэтому я
спустилась чуть ниже. «Для облегчения последствий любви». Мята,
календула, разбавленное горячительное... Явно не разбитое сердце
лечить. О, а тут и приписка есть. «Всякому, кто на своих холмах
задних любовь руки тяжелой познал, удовольствие получил, но сидеть
не может. Трижды в день».
Я громко рассмеялась, наконец, не выдержав абсурдности
написанного. А потом тяжело вздохнула. Я еще точно не знала, что и
как буду готовить и продавать. Совершенно неясно было, как я со
всем этим справлюсь в одиночку. Но одно я знала точно — здешних
мужчин я буду обходить стороной!
*Инфундирка — сосуд из фарфора (или другого устойчивого
материала), который закрывается. Используется для приготовления
отваров и настоев из лекарственного растительного сырья.
Пока я разбирала завалы, незаметно подкралось обеденное время.
Нет, я поняла это совсем не по урчащему желудку. За время работы в
аптеке он уже привык, что никакие вопли о помощи вроде «Накорми
меня, иначе я тебя изведу!» не работают от слова совсем, поэтому
вел себя смирно. Всего лишь была одна однозначная и вполне
ожидаемая фраза: