– Не скажу. К сожалению, я успел его
немного узнать. Но, к слову… пропавшие студенты. Их-то нашли?
– Ищем. Я дал знать знакомым
трапперам, но надежды мало. На живой полосе становится холодно. И
банды шимс появляются уже в трех-пяти днях пути отсюда. Это не
считая, что начинается период активности химер. Вот, еще кстати…
протесты от их родственников, что мы не уберегли их детей.
Считается, что и Никлас Бриз из Белуши и Вадим Сорока могли просто
заблудиться, отправившись за древними сокровищами…
– Вадим – это тот Вадим, который был
с Янкой? Когда мы их весной вытаскивали из верхней долины?
– Да.
– Он считает себя сносным траппером.
В окрестностях Скальда не потерялся бы.
– Знаю. Я надеялся отыскать по
горячим следам, но не нашел. Хотя обычно это не сложно. – Надар
вздохнув, поднялся, отнес письма к камину и сунул в ящик для
растопки.
– Думаешь, это они из-за Янки?
Надар в сомнении прищелкнул
языком:
– Не думаю. Когда с нашей шимсой
случилась беда, больше всех убивались ее приятели из «ямы». Вадим,
конечно, тоже расстроился, но не до потери здравого рассудка. А
Никлас, насколько я могу судить, и вовсе испытывал к девушке
довольно… противоречивые чувства. Да и время. С дня гибели Андриса
Шторма до их исчезновения прошло недели три, как не больше. Так. У
меня есть конструктивное предложение, коллега. Если, конечно, у
тебя больше на сегодня не запланировано никаких занятий со
студентами.
– Не запланировано.
– Тогда, приглашаю в ректорский
кабинет, для беседы за чашкой… за какой-нибудь чашкой. Есть тема
кое-что обсудить…
Арем думал секунды две, но
согласился.
***
– Борь, она точно еще живая? – Лора с
сомнением смотрела на лабораторную мышь под прозрачным
колпаком.
Борис потер длинный нос и с
нежностью, с которой относился ко всему, что шевелится,
заверил:
– Она у нас совершенно точно живая,
да, маленькая? Просто спит! Глубоким сном…
Мышь лежала на боку и признаков жизни
не подавала. Но рядом, разложив накопители, уже ждали своего часа
Даник с Диком. На столе перед ними была развернута сетка и
полихистровый шарик, добытый с таким трудом, что лучше и не
рассказывать.
Происходило все в «берлоге», которая
за минувшие месяцы постепенно и прочно превратилась в смесь
лаборатории, рабочего кабинета и библиотеки.
Команда «ямы» приобрела странный
негласный статус особой группы. С самых испытаний их не пытались ни
расформировать, ни как либо официально оформить… то есть во всех
документах это все еще была группа аутсайдеров. Но при этом к
первокурсникам незаметно и плотно присоединились Алиса и Вадим, а
чуть позже и аспиранты-биологи Борис и Робин, которых за глаза
кое-кто из начитанных приятелей называл почему-то в одно слово -
РобинБобин.