Трой, посопев, подсел к Мару сбоку и
ткнулся лбом ему в плечо.
– А помнишь, как мы на обрыв ходили?
Летом? И костер…
– Помню.
Мар несколько раз бывал в Белуше, и
каждый раз обязательно заглядывал к Вальтару и его сыновьям,
объясняя это, разумеется, обещанием, которое дал Янке.
Сказал же что будет присматривать? Ну
вот, он и присматривает. Все честно!
– А помнишь, как я палец обжог? Когда
картошку доставал?
– Помню, конечно.
– Знаешь, как было больно?!
– Можешь не сомневаться…
– А ты сказал, что если плохо или
больно, то есть один способ, чтоб было легче. Помнишь?
Мар промолчал.
Тот летний вечер, закат над циркусом,
костер с теплыми искрами… и маленький Трой, который мужественно
пытается сдерживать слезы, но они все равно текут. А виновата во
всем, конечно… картошка! Которая оказалась слишком уж горячей… и
теперь ее даже не хочется есть…
– Трой, ну отстань ты от Мара,
видишь, ему больно! – вступился Шуга.
– Да нет, ничего. Просто вспомнилось.
А, правда, хороший был день… даже несмотря на картошку.
Трой широко улыбнулся.
– А мне твой способ, во, как
пригодился…
– Это песни-то орать? Вместо слез? –
поднял брови Шуга и тоже уселся прямо на пол, по другую сторону от
Мара. – Точно. Мы про Скальда пели. И про «легужабу». Только у Троя
медведь ухо оттоптал!..
– А тебе слон!
– А слонов не бывает!
– А все равно.
– Так это поэтому ты теперь все время
чуть что не так, то сразу: «Легужаба в темной норе, Легужаба в
мокром тепле! Я поймаю тебя легужаба, тебе не скрыться!»…
Трой дурачась, подпел:
– У меня есть летучий змей, у меня
есть ведро камней, я иду к тебе, я огромный болотный рыцарь! По
бо-то-ту!!!
Мар, прикрыв веки, забыв о гордости и
кажется, вообще обо всем, одними губами повторял навязчивые слова
дурацкой песенки, как заклинание.
Ему даже мерещилась эта несчастная
зеленая «легужаба», затаившаяся среди камней и камышей в страхе
перед толпами сказочных Иванушек, которые ходят на болото
специально целовать лягушек. Песенку эту они пели еще с Роландом
Аркадой, когда учились в Академии. Тогда было много песен… и
грустных, и серьезных и смешных. И даже таких дурацких… а потом
забылось.
Мар подумал, что тогда у костра с
братьями Янки он что-то пел вообще в первый раз лет за десять. А
ведь когда-то они с Роландом наполовину всерьез подумывали о
карьере уличных музыкантов – если что пойдет не так и из Академии
за многочисленные нарушения их все-таки выгонят…