Пухлый и Тонкий уже ушли прилично
вперед, чавкая сапогами по снежной каше. Я помог идти Марине – она
все еще с трудом держалась на ногах. Следуя за стражниками, мы
миновали темную каменную кишку прохода, после чего прошли под
второй поднятой решеткой и оказались на улице.
Грязный город – даже с учетом
припорошившего грязь снежка, оправдывал свое название. От ворот
тянулась широкая улица – не мощеная, с большими лужами и толстым
слоем грязи, поверхность которой бугрилась многочисленными следами
людей. По сторонам теснились двух-трехэтажные покосившиеся осевшие
дома. Выглядело все как ожившая иллюстрация средневековья: неровная
каменная кладка, грубо обструганные бревна, маленькие окна,
затянутые мутной пленкой, сквозь которую виднеются тусклые желтые
пятна живых огней освещения.
Мы словно оказались в мутно-грязном
царстве, единственным ярким и свежим пятном в котором были фонари –
выполненные в одном стиле столбы с магическими светильниками,
озаряющие улицы голубым светом. Который, правда, не сбивал с крыш
отблеск алого сияния от густившейся над городом вьюги.
Пронизанные багряными прожилками
облака висели уже прямо над головой, где-то наверху завывала
метель, а улица впереди тонула в белесой мгле. Похоже, граница той
самой защищенной зоны рядом со стенами – догадался я.
В белую муть улиц к счастью идти нам
не пришлось. Нужная таверна оказалась совсем рядом от городских
ворот – не пройдя и сотни метров после арки выхода, стражники
подошли к широкой двери. Обойдя пустую коновязь – рядом с которой
виднелось длинное, присыпанное снегом корыто поилки для животных,
они поднялись на крыльцо, обстукивая от грязи сапоги.
Тонкий – несмотря на то, что нес
носилки с Аней, придержал дверь, и мы с Мариной первыми вошли в
помещение. Нас сразу обволокло атмосферой, которая вполне подходило
под озвученное Рустемом определение «нелучшая репутация»:
прогорклый запах подгоревшего лука, вонь немытых человеческих тел и
перегара.
Мы оказались среди громкого гомона
голосов, сопровождаемого неприкрытым чавканьем, стуком кулаков и
кружек по грубым деревянным столам. И все это под низким потолком,
в полутьме разгоняемой чадящими светильниками.
В таверне расположилось довольно
много люда, в котором выделялись несколько компаний. Самая
многочисленная – рабочие или ремесленники. Цеховые – судя по
однотипной кожаной одежде и одинаковым гербам на груди. Много было
стражников, похожих на тех, кого мы видели у ворот. Находились они
здесь, судя по отсутствию оружия – ножи за поясами не в счет, не
при исполнении.