— Выходит, они почти добрались до перрона? — спросил я.
— Да. Но почему именно здесь они легли на рельсы, непонятно.
Доедем до места, там посмотрим.
— Здесь ветка железнодорожного полотна загиб делает, — я провел
пальцем по карте. — Получается, что поезд выныривает и сразу в тела
утыкается. И не успевает затормозить.
Горохов пригляделся к еле заметному изгибу на карте:
— Молодец, Петров. Скорее всего, так. По карте трудно судить. На
месте разберемся.
УАЗик нес нас мимо степных деревенек. Добротные дома раскинулись
по левой стороне от дороги. Одно из поселений носило гордое
название “Московское”. Света даже заулыбалась, сонным взглядом
выловив указатель.
Дальше дорога пробежала мимо деревушки-станции Ербинское, затем
мы миновали Сорк, не заезжая в него, и через полчаса выехали к
таежной деревушке Усть-Бюрь.
Брусовые, потемневшие от времени дома, с деревянными крышами и
вросшим в землю фундаментом смотрелись архаично – этакая местная
экзотика. Лишь крашенные окна и ставни свидетельствовали, что это
не поселение отшельников. Печные трубы коптили небо. Вокруг
раскинулся океан тайги. Подернутые инеем вековые ели величаво
застыли, утыкав пространство до самого горизонта.
— Какое глухое место, — пробормотал Алексей. — А снегу-то
сколько! Утонуть можно. С дороги лучше не сворачивать. И народу не
видно. Тихо, как на кладбище.
— Населения в деревне немного, не больше тыщи живет, — деловито
пояснил Петр. — В леспромхозе работают да пути обслуживают. В
сороковых годах здесь военнопленные японцы древесину заготавливали.
Многим удалось сбежать. Говорят, они до сих пор в тайге прячутся и
нападают на одиноких путников.
Алексей передернул плечами, а Чипсараков хитро прищурился,
довольный тем, что нагнал жути на москаля.
Буханка принесла нас к станции. Вместо здания ж/д-вокзала —
подобие заброшенной сторожки. Покосившаяся дверь перечеркнута
ржавым засовом с амбарным замком на конце. Под крыльцом намело
сугроб. Видно, что никто сюда давно не заходил.
— Станция проходная, — пояснил Петр. — Поезд московский только
минуту стоит здесь. Обычно никто отсюда не уезжает. Только путейцы
захаживают да ремонтники молотками по поезду постукивают. А дальше
пешком, — проводник повернулся и махнул рукой на уходящую ветку
путей. — Там все произошло. Придется по шпалам идти. Снегу нынче
много.