Разбитыми пальцами ног. По ладоням Вселенной - страница 10

Мужская мораль и женская мудрость абсолютно различны. Хотя и начинаются на один и тот же звук. Когда женственно – природная вполне допускает и жестокость, наравне с нежностью, рождение – вместе с убийством, то мужской теизм стремится создать противоположное этой гармонии, а что может быть противопоставление парадоксу как не примитивная «нелья», и создавая, мужчина приходит к пустоте. Именно поэтому мы. мужчины стремимся к свободе от женского. Мы хотим найти себя в этой пустоте. В этой пустоте построит что-то свое. Пусть обречены на вечные иллюзии и теории. Но хотя бы это у нас есть «наше», ведь все остальное ваше. Так оставьте нам хотя частичку существования.

Ты же помнишь – я чуть не умер, отравленный несвободой твоих желаний. Подкошенный упал и среди ночи мое ломало и трясло словно в агонии. Это и была агония – агония страха пред твоим мягким деспотизмом любви. Любовь такая она и есть – показала ее подлинное лицо, захватническое и неумолимое в своем стремлении обладать всецело объектом любви. Любовь не терпит свободы. И надо признать в любви нет свободы… для меня – ты обретаешь в ней ее, ты расцветает от нее, ты наполняешься полнотой – потому что она твоя и ты рождаешь ее. Твое женское начало рождает ее, а я… в ней умираю. Я могу до поры до времени угождать ей, как другие угождали своим врагам, чтобы умилостивить. Ведь если я разгневаю любовь своим отказом, то на меня обрушаться все силы вселенной и земли, она – она заправляет ею. Так что же мне остаётся? – пустыня и только там я нахожу свою независимость и одиночество. И… свое отчаяние.

Это мое единственное и последнее пристанище. Я сжился с ним. Я дышу и питаю свою душу им. Это мое единственная и последняя правда на сегодняшний день. Быть может я построю на этом свой замок, хотя у меня нет абсолютно Сил. В отчаянии нет сил. А только бессилие. И это бессилие моя единственная отрада. В своем бессилии я никого не убиваю и не разрушаю, не причиняю боли. А вместе с ним. И радости. В этом только тишина. Только свободность от всего. В том числе и от счастья.

И потому я пишу эти строки. Зная, что никогда не поймёшь их – этому противится не только твоя душа, но и природа и все живущее на свете. Но пишу их потому что это единственное что могу для тебя по-настоящему сделать – быть честным и искренним. Ведь в присутствии тебя я наполняюсь твоей любовью и уже все делаю то, что ты хочешь, твоя любовь во мне. С тобою я умираю, но тобою и возрождаюсь. Тобою сделанный по твоему образу и подобию. И если однажды я останусь с тобою на всегда – я перестану быть. Я окончательно стану твоим желание и образом, мечтой и ее воплощением. И – и ты престанешь любить меня и будешь дорожить мною, как творец дорожит своим творением. И потому я ухожу, чтобы ты могла любить. Чтобы я был собою. И только так мы можем быть. Быть самим собою. Это не призвание и не долг, это необходимость, без которой невозможно. Просто по-другому невозможно.