На утро шел снег, такой густой, что не было видно даже прохожих. Хотелось обнять прижаться к кому-нибудь, но я гнал эти мысли, мне было стыдно за них. Я почему-то считал их слабостью, возвращающей меня к детству. Что плохого в воспоминаниях о детстве и возможности иногда туда вернуться? Как чудесно дурачиться иногда и воспринимать мир в его непосредственность чистом виде, есть мороженное и мечтать о море и солнце, а летом о снеге, как прекрасно улыбаться прохожим, не думая, что тебя примут за дурочка. Мы взрослые живем совсем другой жизнью, совсем не той что надо было бы. Совсем запорошило окно, и я остался наедине со своими мыслями, даже Бердяев куда-то подевался. Улетел. И я один.
Появившийся в дверях Юрка, сбросил снег и чуть стыдясь моего никчемного бытия вошел на кухню. Долго не желал садиться на стул, убеждая меня, что это мое рабочее место. И наконец чуть устроившись, чуть обернувшись к экрану монитора всмотрелся в тот ролик, снятый на его камеру.
Уже по ходу он вскликнул, что надо обязательно продолжать работу над ним, а коридоре пожелал поработать с ритмом кадров.
Все было правильно. Я мелкими шагами двигался, это было в противовес моей души, уносящей птицей меня в небеса. Теперь с короткими прыжками двигался по гористой местности, перебиваясь скудным существованием. Одинокий и верящий только в то, что надо просто продолжать двигаться. Быть может однажды мне откроется вершина, которой сейчас по-прежнему скрыта от меня отвесными скалами и нагромождёнными глыбами перекатов. Но я знал точно вершина есть, и сбиться меня не дают знаки, оставленные до меня другими. Главное не сломаться, главное не остановиться и не замерзнуть, главное не умереть от истощения и распределиться. Главное идти.
И я шел. Через все свои смятения, темноту в глазах, когда начинали дергаться руки во сне, и чтобы не кричать сжимались пальцы, а тошнота душила и сжигала легкие, когда ноги словно единственное спасение выводили вновь и вновь на дорогу, и воздух врывался в грудь, и оставалось только одно – пить его, пить чтобы идти.
И казалось вот-вот я упаду, руки тянулись в на ощупь за чтобы схватиться, как вдруг словно свет-мысль – а надо только поднять голову от земли к небу, и словно в миг все прояснилось и тяжесть, и недуг ушли, мое тело омыла волна чистого воздуха и …я шагнул.