Дети и мир слова - страница 5

Четырехлетка спрашивает отца и сам же отвечает:

– А знаешь, почему называется трос? – Потому что, когда поднимают тяжелый груз, он трясется.

– Знаешь, почему буква «ж»? – Потому, что у нее много лапок. Как у жука.

В семь же лет сочиняет «стишок». О времени:

А вот девочка – 2 г. и 3 мес. Ненароком слышит разговор о том, что соседской девочке нужна пилотка. Через некоторое время поясняет: пилотка – шапка с неба.

(2 октября 87 г.)

Не менее любопытны и такие филологические размышления уже четырехлетней:

Папа, давай с тобой чаевничать. Нет, ты кофейничаешь. А бабушка какавничает.

Сам собой рождается и стишок:

(Конечно же, здесь уместнее «пододвинь»)

А вот и детская «философия:

– Дочка большая, а мама маленькая, потому что дочка уже выросла, а мама стала немножечко старенькая.

И совсем уж замечательные вопросы девчушки-четырехлетки:

– Почему часы не тикают?

– Потому что они стоят.

– А если б они лежали?

Не менее любопытны рассуждения мальчика лет девяти – десяти после просмотра фильма «Александр Невский» в конце восьмидесятых годов. В финале фильма князь, определяя судьбы пленных и указывая на рыцарей, изрек: «А этих на мыло будем менять!» Почему-то вспомнив этот эпизод, мальчуган произносит: «Умный был князь! Знал, на что менять!» А дело в том, что в годы перестройки мыло-то, как раз, наряду с сахаром и др., было в дефиците. Не случайно ходил анекдот о том, как хозяин спрашивает гостя: «Вы будете руки мылом мыть или чай пить с сахаром?» Режиссеру и сценаристу подобное толкование княжеской фразы и в голову не могло прийти. Но поистине: «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется!» В приведенных же словах ребенка, как в капельке смолы, сохранился дух того непростого времени.

Даже там, где на взгляд взрослых, ребенок просто употребляет не то слово, перед нами могут быть образцы собственного детского словотворчества. Например, пятилетний братик, увидев сестру, коротко постригшую свои пышные волосы, восклицает: «Как ты унизилась!» Вроде бы, неверно. Но ребенок сам выражает свою мысль. И откуда ему, да и нам, не филологам, (а может быть, и филологам?) известно, каким образом в русском языке «по» и «у» приобрели разные смысловые оттенки?