– Иди сюда, милая, – заставив Одноглазую склонить голову, мужчина выделил одну светлую прядь из ее головы, привязывая к ней украшение той самой лентой. – Ты мое маленькое чудо.
– Я посмотрю…
– Успеешь, – взглянув в глуповатое лицо девушки, навеки застывшее в подобострастной улыбке, мужчина вновь сомкнул пальцы на светлых кудрях, затягивая Кэти под стол. Ей не нужно было ничего объяснять, достаточно было ткнуть носом в живот.
***
Облизнувшись, игрушка проглотила все до капли, поднялась, подхватывая край длинного розового платья и убежала наверх, хохоча и вертясь там перед зеркалом, пока не стемнело. Спустившись вниз, она прильнула к мужчине, сидящему возле камина в старом кресле, обитом алым бархатом.
– Спасибо, – девушка присела на колени к мужчине, ласкаясь, как маленький котенок.
– Я рад, что тебе нравится. Мне скучно, Кэти. Поговори со мной, – Мессир пил вино маленькими глотками, придерживая Одноглазую за талию. Девушка выпрямилась и напряглась, глядя на своего Повелителя единственным глазом.
– Кэти нечего сказать.
– Перестань. Я уверен, что у тебя ко мне достаточно вопросов, – улыбнувшись тонкими губами, мужчина легко поцеловал девушку в переносицу.
– Что мне делать, когда вы завтра уедете охотиться? – зарделась она.
– Что хочешь. Но я имел в виду другие вопросы. Более глубокие. Что-то сложнее, понимаешь?
Блондинка замерла, часто и глубоко дыша. Она не понимала, чего от нее хочет Мессир и в то же время боялась его разозлить.
– Кто я? Откуда я здесь? – выдохнула девушка, уставившись в темно-карие глаза Мессира своим единственным, напоминающим стеклянный. Мужчина медлил с ответом, и Кэти снова испугалась, что вызвала его гнев.
– Пятнадцать лет назад, – наконец заговорил он. – Твои родители бежали от Закона на Север, вместе с тобой. Они заблудились в лесу и нашли мой дом, который я построил еще раньше, чтобы уединиться от Мира. Я пустил их переночевать, немного расспросив о том, кто они. Тебе было тогда года четыре или пять, я не знаю, но ты произвела на меня такое сильное впечатление, что ночью я взял топор, зарубил твоих родителей и закопал их в саду, чтобы оставить тебя здесь.
Кэти слушала спокойно, пока не услышала слово «топор». Вздрогнув, она провела пальцем по белому шраму, пересекавшему ее ребра под грудью, ибо в процессе рассказа оказалась раздетой. Признание в убийстве ее семьи не вызвало никаких эмоций. Раз Мессир поступил так, значит, иначе и быть не могло.