Утром Семёныч обратил внимание на невеселое состояние Киры. Он вошел в клетку и потрепал её за ухо. Но она не куснула его шутливо как обычно, а осталась лежать, задумчиво глядя вдаль. Привычные вещи в это утро предстали перед ней совсем в другом свете. Легкая невыразимая грусть отметила своей печатью все вокруг. Деревья были грустны. Печально улыбалось в небе грустное солнце. Невеселые воробьи скакали по дорожкам зоопарка. И только вороны были серьезны и сосредоточены. Впрочем как всегда. Хмурые люди молча останавливались около клетки. И также молча двигались дальше. Словно исполняя некий ритуал. Ритуал общения с дикой природой. Как и всякий иной ритуал он был полностью лишен смысла и выродился в бессмыслицу. Втиснутые в клетку звери давно перестали быть частью дикой природы, спелёнутые перекрещивающейся сталью здоровые звериные инстинкты сводили с ума и не давали покоя несчастным животным. Глядя на понурых белых медведей, одуревших от жары, сгорбившихся в тесных вольерах жирафах, тюленях, вынужденных плескаться в крохотных бассейнах с протухшей водой, люди считали, что знают о них достаточно. Только обезьян похоже устраивала жизнь в неволе. О свободе, которой они и на воле то не умели как следует пользоваться, многие из них даже и не думали, искренне веря, что им безумно повезло обрести такую сытую халявную жизнь.
«Очевидно мы лучшие!» – рассуждали они, – «раз оказались в числе избранных. Прочий сброд и неудачники влачат свое жалкое существование в лесу на деревьях. А мы элита, мы высшее общество. Наши дети, благодаря нам надежно устроены в жизни и пойдут по нашим стопам»
Все их инстинкты – утоления голода, продолжения рода легко вмещались в пределы вольер. О чем еще можно мечтать? Многие посетители зоопарка наскоро, как бы для проформы, пробежавшись вдоль клеток остальных представителей фауны, надолго останавливались около обезьян. Они глазели на ужимки и выходки своих дальних родственников, смеялись над ними, не замечая всей пародийности ситуации. Так идиот искренне хохочет видя в зеркале тупую, улыбающуюся рожу.
Кира была любимицей Семёныча. Вообще старик любил многих животных зоопарка. Где-то в глубине его души жило странное чувство, смесь раскаяния за то, что им приходится жить в неволе по вине человека и сочувствие одного живого существа другому. Поэтому видя её состояние он встревожился не на шутку. Но сонный ветеринар бегло осмотрев и ощупав пантеру, успокоил старика.