– Олег, я всё сказала. Уходи, – прошу я, старательно игнорируя укоризненный взгляд моей мамы.
– Наташа, – помедлив, мама делает шаг ко мне, – ну может, не надо вот так, сразу?
Олег оживляется и бросает на мою маму кроткий взгляд, который можно перевести как «премного благодарен вам за поддержку, Тамара Васильевна».
– Сразу? – Я резко разворачиваюсь к этой парочке. – А как тогда надо, мам? Нужно, чтобы он, – небрежный кивок в сторону Олега, – продолжал и дальше катиться по наклонной прямой и при этом кататься на моей шее? Надо снова сделать так, чтобы я была вынуждена уволиться с респектабельной работы только потому, что над моим мужем гоготал весь офис?.. Знаешь, что, мама? – Я грозно упираюсь кулаками в бока. – А ты забери Олега к себе. И живи с ним вместе. Корми его, пои. Воспитывай. И слушай по ночам идиотские выкрики: «Да, да, ещё одна жизнь, йес! ПиЭс-три рулит!» – и жди, когда у Олега наступит просветление в его заср… прости, напрочь выжженных компьютерными играми мозгах.
Олег испуганно сглатывает. Мама ошарашенно глядит на меня.
– Да что ты такое говоришь, Наташа? – наконец, подаёт голос она.
– А мне надоело молчать, понятно? – Я срываюсь на крик и, сбросив маску Снежной королевы, которую носила последние полчаса, обречённо опускаюсь на крохотный пуф в прихожей. – Мам, напоминаю, что мы с Олегом были вместе последние пять лет. Три первых года я с радостью возвращалась к себе домой, потому что я шла к нему. Я помню, как мы засыпали вместе, как просыпались. Как он произносил моё имя, когда… – Я безнадежно машу рукой. – Впрочем, уже неважно. А два года назад наш мир рухнул. Только я всё не верила, что это – болезнь. Я, как всегда, пыталась всё починить… Напомнить тебе, как я с ним, – ещё один кивок в сторону Олега, – прошла все возможные клиники и лечебницы? Как мы расходились и снова сходились, потому что я верила, что у нас всё получится? А потом выяснилось, что он, – новый кивок в сторону Олега, замершего в углу прихожей, как мышь, – что он перешёл на «домашний» график только затем, чтобы никто не мешал ему играть?.. Играть, играть, играть! – От безысходности я снова повышаю голос и отчаянно бью кулаком о серебряную поверхность зеркального столика.
Стекло жалобно дребезжит. Мама ахает. Олег прячет от меня униженный взгляд, а я неимоверным усилием беру себя в руки.