Но вернемся к исходному тезису Павла Кочинского:
«Массовые идеологии освобождают людей от моральных установок… идеология, ставящая себя выше нравственности, неизбежно становится преступной.»
Можно предположить, что речь идет о марксистско- ленинской идеологии социализма и о фашистской идеологии нацизма. Но прежде поговорим об идеологиях Католицизма, Православия и Мусульманства – трех монотеистических религий.
Действительно,..
«…нетрудно убедиться в том, что разные идеологии пытаются по—своему опираться на одни и те же моральные нормы, давая им свою интерпретацию…»
Достаточно вспомнить, как «интерпретация» лишь одной из десяти моральных заповедей Бога-Творца – «не убий» – привела идеологию Православия к погромам, идеологию Католицизма к кострам инквизиции и идеологию Мусульманствва к ужасам современного джихада.
Действительно,
«идеологии, в свою очередь, влияют на развитие, изменения морали и нравственности конкретных стран».
В свою очередь, без почти двухтысячелетней «морали» подозрения, страха и ненависти, без «нравственности» крестовых походов и средневековых гетто трудно представить идеологию «окончательного решения еврейского вопроса» Гитлером. Не могла эта идеология поставить себя выше нравственности, которая их породила. Можно сказать, что в этом случае преступны и нравственность, и идеология.
На самом же деле преступна Церковь, которая превратила принципы морали и нравственности Бога-Отца, переданные Им через Бога-Сына лично каждому Его творению, в коллективную мораль-догму институциированного Христианства.
Очевидно, что коллективная мораль и есть массовая идеология. Это она неизменно ставит себя выше Божественной индивидуальной морали и «неизбежно становится преступной».
А вот и вывод Павла Кочинского:
«Массовые идеологии освобождают людей от моральных установок.»
Это, дорогие друзья, – мои личные размышления. Ваши ожидаются на сайте книги:
https://ridero.ru/books/v_kompanii_danielya_shtaina/
15. Апрель, 1986, Санторини
Письмо Эвы Манукян к Эстер Гантман
«Дорогая Эстер! Наши планы немного нарушились, потому что, когда мы прилетели в Афины, Гриша в гостинице встретил своего приятеля Сему, тоже математика и бывшего москвича, и он уговорил нас поменять маршрут – вместо Крита плыть на остров Санторини…
Мне очень жаль, что ты не смогла с нами поехать. Ты должна здесь побывать ОБЯЗАТЕЛЬНО. Ты знаешь, что я больше люблю прогулки по магазинам, чем по лесам-горам, но здесь что-то особое: я впервые почувствовала, просто своими глазами увидела, величие Творца. В обычной жизни этого не чувствуешь, а тут как будто глаза открываются. Я даже в Израиле этого не ощущала. Правда, там все открытия касаются истории, которую начинаешь видеть как реку, берега которой постоянно меняются, а она течёт, как ни в чём не бывало. А здесь – природа такой мощи, что она сама по себе исключает возможность того, что Бога нет. Я глупости пишу, но ты меня, конечно, поймёшь. Здесь рука Господа, и этого нельзя не видеть. Именно Творца, которому нет дела до мелких распрей людишек по поводу того, как правильно веровать…»