– Что они собираются делать? Неужели всё это можно вытерпеть? Как больно!
Наконец-то можно стать на пол, пошевелить затёкшими руками и вздохнуть полной грудью. Фома уже успел привыкнуть к боли в спине и почувствовал некоторое облегчение.
Но оказалось, что настоящие пытки ещё только-только начинались. Когда сопровождавшие его палачи внезапно исчезли во тьме. Вокруг воцарилась такая же мгла, тросики, как бы сами собой начали сокращаться, и крючьями, по очереди, оттягивать кожу спины. Когда боль усиливалась, слабый импульс тока создавал эффект лёгкого пощипывания. Натяжение крючьев возрастало, и кожа стала отслаиваться и вытягиваться, словно сползая от самой поясницы и шеи. Абсолютный мрак окружал жертву пыток и это ещё более усиливало состояние ужаса и обречённости, того вида страха, которому, наверняка, подвергался каждый, кто испытывал на себе подобные развлечения Недолюба.
Крючья подтягивали тело вверх всё сильнее и сильнее, и казалось, что даже глаза готовы выскочить из своих орбит от боли. Едва ли кто-либо из узников мог выдержать подобное состояние, чтобы не сломить у него малейшее присутствие воли. Но даже душераздирающие крики ужаса надёжно поглощали стены этих каменных пещер.
Фома ощутил всем телом, как кровь устремилась к месту боли. Может, это лопались кровеносные сосуды или, наоборот, закупоривались, пережатые крючьями вены? Понять было трудно. Да и какое дело до этого самой жертве? Сплошной кусок боли стонал и извивался, едва касаясь кончиками пальцев босых ног холодной каменной почвы под ногами. Хотелось кричать, умолять, просить о пощаде. Дрожь охватывала всё тело. Ещё этот слабый ток, пробегавший через тросики и крючья в хаотичной последовательности. Любая жертва пыталась криком заглушить боль, умоляя невидимого зрителя о пощаде.
Кожа на спине вытягивалась всё сильнее. И вот уже крючья стали впиваться остриём в затылок, сдирая кожу с головы. В какой-то момент, после очередного натяжения тросиков, Фома не смог больше коснуться пола даже кончиками пальцев ног, и туловище повисло в воздухе, раскачиваясь взад и вперёд. Вытянутой грудной клетке не хватало сил вдохнуть воздуха полной грудью. Мгновенья, минуты, часы, – всё обратилось в одну невидимую цепь бесконечности. И время остановилось, застыло во мраке подземелья.