Кажется, я знаю, что сейчас будет, пока с пытками покончено. Сейчас он будет изображать из себя добренького и утверждать, что их так называемое руководство понятия не имело, что происходило.
– Ну, вот ты и проснулась.
Его голос мягче, чем в прошлый раз, но это неудивительно, если учитывать, как он буквально клокотал от ярости, наверняка в прошлом стал бы хорошим актером. Я не отвечаю, потому что он и не ждет ответа. Вместо этого он подходит к окну, берет стул с висящей на нем курткой и садится у кровати. – Как тебя зовут?
Странно. Зачем ему это знать? Хотя, наверное, так тебя и заставляют поверить, что ты в безопасности. Парень хмурится и вглядывается в мое лицо.
– Ты меня слышишь? Моника сказала, ты в полном порядке. – я вздрагиваю от звука ее имени, а воспоминания оживают в памяти. Слишком яркие, слишком болезненные. Он поднимается со стула и говорит тихим, вкрадчивым голосом, как с душевнобольной. – Если ты меня слышишь, то не волнуйся, все хорошо, я просто выйду на минуту и приведу Монику, чтобы она все исправила.
– Нет! Стой! – уж если и есть кто-то в этом месте, кого я не хочу видеть больше, чем остальных, так это Монику, поэтому, как бы я не старалась, в голосе слышатся панические нотки. – Не приводи ее, не надо.
Он оценивающе смотрит на меня, словно пытаясь решить в уме какую-то сложную задачу, но садиться обратно.
– Говорить можешь, это хорошо. Как тебя зовут?
Я сглатываю и отвечаю:
– Изабель. – голос тише, и я замечаю, какой он грубый.
– Изабель? – удивленно спрашивает он, и я киваю, а он повторяет, кивая. – Изабель.
Потом бросает взгляд на тумбочку и извиняется, по его словам, он и думать забыл о том, что я голодна. Покосившись на тумбочку, я вижу поднос с завтраком, и чувствую, что и в самом деле проголодалась. Парень встает и направляется к двери, но останавливается, когда слышит мой голос.
– Могу я получить обратно мою одежду?
Он удивленно оборачивается и говорит:
– Не думаю, что это необходимо.
– Я не могу остаться в этом. – с отвращением говорю я, имея в виду дурацкую ночную рубашку.
– В шкафу полно одежды. Поговорим позже.
Он уходит, а я беру с подноса стакан с апельсиновым соком и быстро его выпиваю. Выбираюсь из кровати, но не чувствую никакой боли, что странно. Даже синяков на коленях нет, а я неоднократно падала. Наверняка, целительница. Только зачем тратить силы на какую-то пленницу? Как-то не вписывается в описание Сэма, да, заставить поверить, но лечить? Ничего не понимаю.