Тогда Толя разорался, что мы не даем ему спать. Я что-то пискнула в ответ, и он закрыл мне рот пощечиной.
И ушел спать.
Дара уснула через два часа, я носила ее на руках по коридору, боясь зайти в комнату, а потом вообще села на пол и проснулась утром с воспаленной спиной. Муж тогда не вспомнил, не извинился, а я промолчала. Подумала, что он спал и не помнил, как ударил.
Но он помнил.
И сказал об этом позже, когда снова это сделал.
– Знаешь, зачем я пришел сегодня? – лицо бывшего мужа заострилось, он стер ребром ладони кровоподтек на губе и оскалился. – Чтобы отъебать тебя, сучка, – грозно выставил грудь, размял кулаки, а я попятилась. – Как ты умудрилась выиграть суд, Влада? А? Этот звереныш с кинжальчиком помог? Деньги получила, обжилась, успокоилась, дочь растишь и думаешь, что я все это так оставлю?
– Что тебе нужно? – я мельком оглянулась. Поискала взглядом палку или камень, чтобы защититься, но ничего не нашла. Шагнула в сторону дома, но чуть не упала, когда поняла, что бессмысленно – мой враг в отключке или вообще умер. Я одна. Никто не поможет.
Экс-муж развалисто пошел на меня, растянув мерзкую улыбку. Никогда не замечала, что он такая подколодная тварь. Склизкая амёба.
– Сюда иди я сказал, – еще шаг, и страшное лицо когда-то любимого, но теперь чужого человека нависло надо мной грозовой тучей. – Раздевайся. Я трахну тебя прямо на капоте. Или ты дочь никогда больше не увидишь.
– Что на тебя нашло? Толя, – взмолилась я. – Уезжай. Нужна машина? Забирай. Я не твоя женщина. Мы развелись.
– Развелись, говоришь? Стерва! – он бросился вперед и сдавил мою шею. – И давно ты с ним кувыркаешься, шалава? Или думаешь, я не заметил, какие раскосые глазки у нашей Дарочки? С-с-сука! – и он меня ударил. По щеке. Сухой ладонью. От боли потемнело в глазах, и я провалилась в зыбкую темноту.
Она хрупала. Как свежий снег. Она хрустела. Как сухие ветки. Она гудела. Как далекий колокол. Разгоняя в груди странную вибрацию, натягивая невидимую нить, причиняя боль.
Я сжала ладонями ткань куртки на груди и услышала, как рвется ткань, как лопаются ребра. Вытянула перед собой кулак. Раскрыла его. На меня смотрела одним коричневым глазом изорванная тряпичная кукла, а по кисти, оплетая запястье, лентами вилась бурая кровь.